Как хулиган мой лифчик украл

Глава 3

— Что с тобой стряслось этим утром?

Я поворачиваюсь к Вайолет и в качестве ответа со стоном впечатываюсь лбом в дверцу шкафчика — сильнее, чем намеревалась. Я всхлипываю, виски сейчас же загораются, и пальцы машинально дёргаются к голове, чтобы унять боль.

Случалось ли вам ненавидеть что-то также сильно: одна мысль об этом стирает улыбку с лица, тупое отчаяние овладевает вами.
Ах, тогда вы понимаете мои взаимоотношения с понедельниками, а именно с утреней частью.

— Выглядишь дерьмово, ты в курсе? – прямолинейно говорит подруга, прислоняется к шкафчикам рядом со мной и скрещивает руки на груди.

Ее идеально окрашенные волосы и безупречная темная кожа, точно насмешка над моим неряшливым пучком и темными мешками под глазами. Я хмурюсь в ответ.

— Кто виноват, что Алек-кретин-Уайлд не знает, в какое время следует выключать музыку? — бормочу я себе под нос.

Руки ныряют в шкафчик за книгами, после чего с грохотом хлопаю дверцей. Я так раздражена, но как успокоиться, когда в коридорах стоит такой гул: жужжания мобильников, болтовня, крики неугомонных студентов. С нетерпением жду покой и умиротворение сегодняшних уроков.

— Серьезно, ты в темноте одевалась что ли?

Я опускаю взгляд на свои бледно-голубые узкие джинсы и желтую футболку с подводной лодкой. Мой обычный домашний наряд. Не вижу в нем ничего ужасного: удобный, скромный, повседневный. Вайолет, однако, имеет собственное мнение насчет стиля, и оно кардинально отличается от моего выбора одежды.

— Не сейчас, Вайолет. Я не в настроении, — взмаливаюсь я, потирая кожу под глазами в попытке проснуться.

 Разумеется, я знаю, что выгляжу дерьмово. Я даже не потрудилась провести расческой по волосам этим утром, да и мои поношенные кеды оставляют желать лучшего. А все Алек… Бог знает, до скольких часов он вчера слушал металлику. У кого после такой ночки найдутся силы приводить себя в порядок? Во всем виноват Алек!

Болтовня студентов неожиданно обрывается. Я поворачиваюсь со стоном, догадываясь, в чем дело. Помяни черта. Алек неторопливо шествует по коридору с Джо и Диланом, его правая ладонь сжимает папку, а через загорелую руку висит кожанка. Я почти слышу, как рты уставившихся на него девушек наполняются слюнями. Стискиваю зубы. Такой напыщенный, такой самодовольный — и это его первый день. Не представляю, как кто-то может быть таким пофигистом.