бесполезные слова

никогда не общались

легче никогда не станет

Андрей сполз вниз по стене, руками сжал голову. громкая музыка била по ушам, хоть Пиро и закрыл дверь. сквозь пелену слез парень достал очередную таблетку из белой пачки без надписи и отправил в рот. никто и не заметил его ухода. Федор не заметил. конечно, ему наплевать на лучшего друга в разгар вечеринки. лучший друг? или так считал только Пирокинезис? Андрей давно ему не друг.

«так, всего лишь знакомый, мы то и не общались практически»

сжавшись в углу, царапая плечи, Андрей пытался успокоиться, но не помогали даже таблетки, которые ранее работали всегда без исключений. в голове проносились старые воспоминания. как они впервые встретились и поначалу неловко молчали, как записывали первый совместный трек, очень стараясь сделать его идеальным, как дополняли друг друга, как советовались, как впервые поехали в тур, как Андрей приставал к нему с объятиями каждый раз, а Стед каждый раз лишь радостно смеялся и обнимал в ответ. потерев краем футболки заплаканные глаза, Пиро закинулся ещё. уже ничего не было важно, все казалось иллюзией, обманом, туманным лесом лжи, выхода из которого нет. Андрей утратил способность здраво мыслить, он хотел лишь избавиться от этой вязкой обиды, всё равно каким способом и что придется сделать.

— хей, Андрей, пойдем, там без тебя уже третью бутылку разливают, — ввалился в комнату, смеясь, Стед. — Андрей, всё в порядке? — Федор присмотрелся к парню и заметил, как его грудь пойманной бабочкой резко вздымается и также резко опускается, заметил, как тот сжимает волосы, чуть ли не вырывая, заметил, что не отвечает и даже голову не поднимает. Логвинов закрыл за собой дверь и подошел к Пиро. рядом увидел уже знакомую пустую пачку таблеток. парень понял, что ничего не в порядке. Федя потянулся к Пирокинезису. — Андрей…

— отъебись! — Пиро отбил руку Федора, посмотрев на него через слезы на глазах, сквозь которые виднелось одновременно безразличие и ненависть.

— я вообще-то помочь тебе хочу!

— иди нахуй, Федь! зачем тебе мне помогать? — срывающимся голосом проорал Андрей.

— чтобы ты не сдох от этого! — парень яростно пнул упоковку ногой. Пирокинезис дрожал, он хотел закрыться от упреков, закрыться от негатива, который получал каждую минуту своего существования, закрыться от Федора, — чтобы не загнулся с таким образом жизни! чтобы тебя не потеряли люди, которым ты важен, блять! а тебе просто похуй! похуй на друзей, на себя, на свое творчество! что я тебе сделал то?

— что здесь происходит? — Мирон стоял в дверях всего несколько секунд и пристально смотрел на обоих парней. Федор обернулся на Яновича и встретил серьезный взгляд. репер додумался закрыть дверь от лишних глаз, пускай продолжают веселиться и ни о чем не беспокоиться.

— уйди… уйди, Федь… — тихо начал шептать Андрей снова и снова. Мирон перевел взгляд на Пиро.

— придурок, ей богу. проводи гостей, — кинул он Логвинову, быстро оценив обстановку. репер направился к бедному парню на грани срыва, съежившемуся в углу комнаты. Логвинов соображал недолго и, уходя из комнаты, хлопнул дверью. — Андрей.

— свали, — проныл парень, дернувшись от прикосновения Мирона.

— всё в порядке, — Федоров крепко обнял дрожащее тело и устроил у себя поудобнее. — всё хорошо, успокойся, — Мирон, как только ближе познакомился с жизнью Андрея, сразу понял, почему тот употребляет. если бы не наркотики, его бы давно уже не было. столько стресса, проблем и переживаний нет даже у него. такое просто невозможно переживать одному и по этой причине Окси старался всегда быть рядом. он хотел помочь. они всегда на пару с Федором вытаскивали Андрея из наркопритонов, забирали пьяного с баров. отличие заключалось в том, что Логвинов не умел обращаться с Пирокинезисом, как того требовалось. а Мирон умел.

спустя некоторое время Андрей начал успокаиваться. дрожь пропадала, он уже не пытался вырваться или разорвать себе старые шрамы. почувствовав знакомые руки, теплое размеренное дыхание, тихие слова, уверяющие, что всё в порядке, Пиро начал успокаиваться.

— что случилось между тобой и Федей? — поинтересовался Янович.

— ничего…

эмоций нет, остались только бесполезные слова

— не ври, Андрюш, вы ведь так хорошо общались. — откровенно говоря, никогда не общались…

и всё, что есть, не более чем бесполезные слова