Люди, склонные к насилию и жестокости, способные и совершающие убийства, имеют заметные отклонения в психике. Часто такие люди агрессивны и замкнуты, одиноки и никого не принимают в свой круг. У таких людей может быть развита паранойя, могут появиться различные мании, этим людям может казаться, что их кто-то преследует, что за спиной всегда кто-то есть, что кто-то смотрит на них, наблюдает. Как правило, это вполне обычная реакция организма, когда человек подсознательно понимает, что занимается плохими делами, и просыпается страх быть пойманным. Так обычно говорят мудрёные психологи и прочие докторишки, которых приглашают на телевизионные шоу. Чонгук думает о том, что он – исключение из правил. Он всегда спокоен и даже несколько безэмоционален, всегда держит эмоции под контролем и не позволяет себе просто так избивать людей, даже если они сами напрашиваются. Например, верзила-старшеклассник, с завидной регулярностью называющий его хмырём, определённо напрашивается. Да, у Чонгука нет друзей, нет семьи, в каком-то смысле он один и действительно не подпускает никого к себе близко. Но боится Чонгук не того, что его поймают и сдадут полиции. Чонгук скорее думает о том, что все эти друзья будут отвлекать его и мешаться под ногами. Да и в случае чего будет неловко, если какой-нибудь «друг» попадёт под нож врага. А у киллера не может не быть врагов. У Чонгука нет никакой паранойи, ему не слышатся голоса и шаги за спиной, не чудятся притаившиеся тени. У парня просто хорошо развита интуиция и мозги, он может расслабиться, зная, что в случае опасности не пропадёт и сумеет сбежать или выбраться из передряги. И самое страшное для всех этих умных докторишек – Чонгук не считает, что делает что-то плохое. У каждого есть работа. Врачи лечат, учителя учат, инженеры проектируют, строители строят, водители перевозят, киллеры убивают. Киллер – это не помешанный на крови психопат. Киллер – это почти что благородная древняя профессия, суть которой состоит в устранении людей за деньги. Чем-то напоминает проституцию, где за деньги продаётся секс, и армию, где такие же убийства «во славу» и за огромные деньги, просто в массовых масштабах. Впрочем, так было несколько веков назад, а не в современном обществе, но сути это не меняет. У Чонгука просто такая работа – убивать людей. Кто-то целый день за компьютером сидит и набирает буквы и цифры на клавиатуре. А кто-то мотается по городу с винтовкой в футляре из-под скрипки или гитары, тут уж как удобнее. - Такие люди могут даже не понимать, что совершают что-то ужасное, - твердят умы всея человечества. Чонгук искренне не понимает, что такого ужасного он делает. Нельзя отнимать чужую жизнь? Нельзя вершить чью-то судьбу? Нельзя проявлять жестокость? В чём весь ужас его деяний? Быть может в том, что ему не снятся кошмары, что он не чувствует укусов совести, что его не мутит от вида и запаха крови, не противно ощущать эту жидкость багряного цвета на своих руках, одежде? Или весь ужас в том, что Чонгук просто смелее всех остальных, а потому не рассуждает о том, как кто-то мешает ему жить, а просто устраняет преграду на своём пути? В чём ужас его профессии? Почему все считают людей, совершающих убийства, безумцами, психопатами и вообще отбросами, которых нужно где-то запереть и умертвить? - Наверное, со мной всё-таки что-то не так, - выдыхает Чонгук и снимает с лица маску, осматриваясь. Наверное, да. Потому что всё-таки не каждый убийца будет получать ещё и эстетическое наслаждение от своей работы. Впрочем, Чонгук явно не страннее тех благородных господ девятнадцатого века, что ввели моду на фотографии мёртвых людей, где порой на изображении семьи очаровательная малышка с кудрями и в рюшевом платье оказывалась остылым трупом, который через час-второй должны закопать. Чонгук ерошит пушащуюся чёлку и думает о том, что работать с Тэхёном было намного проще. Пришёл, перебил всех, ушёл. Сокджин же любит красивые и изящные убийства, потому что… - Вот тебе бы хотелось остаться в памяти своих близких грудой мяса, у которой отсутствует половина черепа? – поинтересовался как-то Джин. Чонгук понимает Хосока, который сбежал от этого психопата обратно к Ви. Чонгук бы тоже с радостью вернулся, но нет. Пока Ви не позовёт его, пока самолично не попросит вернуться, Чон останется у Сокджина. Мужчина вообще-то босс неплохой, работой особо не нагружает, дела в основном простые и лёгкие, на пару выстрелов. Но вот «сделай всё красиво» занимает прилично времени. - Какая разница, какими вас найдут? Вы уже мертвы, - фыркает Чонгук, осматривая получившуюся картину. Мужчина пятидесяти двух лет сидит на диване, рядом с ним его жена, положившая голову тому на плечо. Они выглядят так, словно уснули. Чонгуку действительно нравится смотреть на них. Спокойные и умиротворённые, словно прикорнули после долгой беседы за чашечкой чая. Так и не скажешь, что всегда ненавидели друг друга и постоянно грозились убить. И всё бы хорошо, вот только под их телами расплываются огромные кровавые пятна. Пришлось даже заботливо укрыть пледом, дабы скрыть этот бросающийся в глаза факт. Господин Ли, решивший, что может так просто присвоить себе партию товара Намджуна. Госпожа Ли, склочная и истеричная женщина, считающая себя разве что не императрицей. А ещё у них есть сын. Младший господин Ли, двадцати шести лет отроду, который был глазами, ушами и руками своего папаши. «А ведь все эти крысы действительно верят, что могут просто взять и не заплатить или что-то украсть у мафии. Неужели они ни на секунду не допускают, что не стоят совершенно ничего, что они бесполезны, что их не трогают, пока они сами не полезут, потому что заниматься уборкой всегда лень?». Подобных мыслей в голове Чонгука крутится очень много, пока он направляется в комнату сына умерщвлённой парочки. Потому что младший господин Ли наверное заждался уже.
