Души, сшитые золотом

1.

Многие ёкаи считают, что служить человеку - низость. Тэхён не думает, что это так. Когда-то он был свободным в своём выборе, и это не принесло ему ничего, кроме одиночества и разочарования в существовании. Конечно, он имел друзей среди других ёкаев и нередко развлекался, забавляясь со слабыми людишками, забрёдшими в горы, но всё это было не так уж и весело. Однако всё изменилось, когда в его долгой пустой жизни появился Мин Юнги. Он пленил его, чёртов оммёдзи, и сделал своим шикигами. Сначала Тэхён бесился. Он, благородный кицунэ с четвёртой сотней лет за хвостами, не желал служить человеку. Где это видано, чтобы ёкай прибирался в доме человека и готовил ему чаи? После пришло смирение и принятие. Не скоро, конечно. Тэхён упрямился, артачился и вообще нередко подстраивал мелкие пакости своему хозяину. Подкупило то, что Юнги никак не реагировал и не наказывал его. Тэхён после очередной своей шалости наведался к заброшенному храму в глубине леса возле подножия гор, наслушался рассказов местных ёкаев обо всех известных им оммёдзи и понял, что его человек не такой уж и плохой вариант. После этого кицунэ начал присматриваться к своему хозяину и не заметил, как привязался. - Тэхён, мне нужно в поселение. Останешься и присмотришь за домом. Резко обернувшись, Тэхён нос к носу сталкивается со своим хозяином. Ну, или почти нос к носу. Юнги ниже его на голову, но из-за его особой ауры и силы кицунэ порой кажется, что это он здесь маленький, хрупкий и смертный. Даже забавно. Тэхён нередко размышлял об этом в свободное от работы или поручений своего оммёдзи время. Юнги удивительный. Живёт на отшибе, людей терпеть не может, ёкаев тем более не переваривает, но при этом помогает люду поселения, привязал к себе кицунэ и изредка оказывает услуги даже ёкаям. Тэнгу в друзьях у оммёдзи. Кому расскажешь - не поверят. - Не лучше ли будет пойти вместе? В прошлый раз на тебя напали на распутье перед перевалом. Если ты думаешь, что за полтора года жизни здесь все местные ёкаи смирились с твоим присутствием, то глубоко заблуждаешься. Они только и ждут подходящего случая, - хмурится Тэхён, нервно дёргая хвостом. Юнги едва заметно улыбается и тянется вперёд. Опускает ладонь на его макушку, мягко поглаживает между золотистого окраса лисьих ушей, и сразу становится так спокойно. Тэхён в который раз проводит параллель между своей прошлой жизнью и нынешней. Тогда была свобода, но была и пустота. Сейчас он скован оммёдзи, но при этом не чувствует себя запертым в клетке. У него есть тепло и забота его хозяина, который пусть и скуп на проявление эмоций и частенько раздражается из-за шумного подвижного кицунэ, но всё равно ценит его и дорожит его присутствием рядом. - Я пойду один. Мне нужно кое-что проверить, и присутствие за спиной шикигами будет только мешать. Тэхён обиделся бы, если бы не пристальный серьёзный взгляд. Вздохнув, кицунэ согласно кивает и следует за хозяином во двор, чтобы проводить его до ворот. В конце концов, ему есть, чем заняться. Бельё постирать, ужин приготовить, дорожки подмести и проверить охранные знаки на землях дома, чтобы никакие настырные жаждущие крови оммёдзи ёкаи не подобрались к дому под покровом ночи, когда Юнги крепко спит. Конечно, Тэхён защитил бы его при любых обстоятельствах, но покой и мир лучше, чем война. Всё же он сам по своей природе демон, и убивать собратьев ему не очень-то нравится, пусть даже Юнги и стоит для него сейчас на первом месте. Не только из-за контракта, но и потому что Тэхён прикипел к этому человеку. - Счастливого пути, - желает он, на прощание мягко обхватывая запястье правой руки Юнги. Мин благодарно кивает, принимая крупицу его силы, способную помочь выбраться из засады в случае чего, а после покидает двор. Тэхён смотрит ему в спину до тех пор, пока человеческий силуэт не исчезает вдали, вздыхает и направляется в дом, чтобы заняться делами. Негромко позвякивают фурины на входе в дом, когда он проходит мимо. Шелестит кронами клёнов ветер. В доме без Юнги совсем пусто и не так уж и уютно. Без него вообще всё не так. «Что я буду делать, когда придёт его время отправиться в мир духов?» - задумывается Тэхён. Сложно представить свою жизнь без Юнги. Без этого небольшого аккуратного дома. Без этих квадратов солнечного света на полу, перезвона фуринов, развешенных везде, где только можно, и вида на лес и темнеющие вдали горы из окон. Без ярких клёнов, что по осенней поре окрасились в красные, жёлтые и золотые цвета. Без протекающей неподалёку спокойной реки, берущей бурное кипящее начало где-то в горах. Без аккуратного двора с цветами и каменных дорожек. Без небольшого сада. Что Тэхён будет делать, когда Юнги состарится и умрёт? Человеческий век недолог. Конечно, кицунэ мог бы найти его душу вновь, но какой в этом смысл? Душа Юнги после смерти может оказаться где угодно. Сам Тэхён тоже окажется где-то. Где-то не здесь. Подальше от этих земель и горько-сладких воспоминаний, связанных с ними. «Я пойду один», - звучит в голове голос оммёдзи. Тэхён спешно заканчивает со стиркой, развешивает бельё на заднем дворе и берётся за метлу. Все дорожки перед домом усыпало разноцветной яркой листвой деревьев. Тэхёну эта картина нравится, напоминая заброшенный храм в лесу, где всегда оживлённо и весело, а вот Юнги любит порядок и пригрозил выгнать его жить в этот самый заброшенный храм, если кицунэ не начнёт его слушаться. Глупый человек. Тэхён тогда отшутился, но подобная перспектива его напугала. Юнги нет даже тридцати, но кицунэ всё равно переживает и волнуется. Конечно, оммёдзи живут очень долго. Если только их не сжирают ёкаи. Тэхён знает, что Юнги доживёт до ста лет, а то и дольше. Он обязательно станет дряхлым стариком: ещё более ворчливым и ленивым, чем сейчас, и с седыми волосами. Может, даже бороду отрастит, как некоторые монахи. Кицунэ бы на это посмотрел. Однако что потом? Что будет, когда срок, отведённый Юнги, закончится? - Один он пойдёт, - ворчит Тэхён, сгребая листья в маленький стог. Как Юнги не может понять, что кицунэ желает проводить с ним каждую секунду? Присутствие Юнги, биение его сердца и звук дыхания - то, без чего Тэхёну плохо. Ему жизненно необходимо чувствовать присутствие Юнги рядом и ощущать его запах, чувствовать тепло человеческого тела. Хотя в этом-то демону повезло. Юнги может часами сидеть на веранде, пить чай и смотреть вдаль. В такие моменты Тэхён спешит поскорее разобраться со всеми делами, чтобы свернуться рядом со своим оммёдзи клубком, пристроив голову на чужих коленях. Раньше за своё поведение и привязанность было стыдно. Благородный демон с немалым количеством прожитых лет за спиной, подаривших ему уже целых четыре золотистых лисьих хвоста, а ластится к рукам человека беспомощным слепым лисёнышем, нуждающимся в заботе и тепле. Стыд и позор. Сейчас Тэхёна затапливает лишь радость при виде его человека, постепенно перетекающая в горечь. - Просто не думай об этом, - советовал Намджун каждый раз, как заглядывал в гости. Дурацкий тэнгу. Вроде такой умный, но такой глупый. Легко ему рассуждать. Живёт в подоблачных горах и людей видит раз в десятилетие, когда устаёт сидеть среди скал. Понятия не имеет о том, что такое привязанность и следующая за ней слабость. Тэхён не может не думать о смерти Юнги, потому что в чёртовом селении постоянно кто-то умирает. То болеют, то убиваются, то ломают шеи, то заваливает камнями при обвале в горах. Юнги отправился в поселение один, и без всякого нападения ёкаев Тэхён может составить список чужой случайной или неслучайной смерти из десятков пунктов, если не больше. Пальцы касаются лодыжки. Взгляд кицунэ впивается в тонкую светящуюся нить, что опутывает его ногу и тянется прочь: в сторону поселения, куда ушёл Юнги. Вот было бы хорошо, чтобы Тэхён через эту нить связи мог не только подпитываться силой своего оммёдзи, но и привязать его к себе. Буквально. Чтобы шагу лишнего за границу территории дома не сделал. - Что-то ты совсем не весел в последнее время. Когда в храм-то заглянешь? Наши тебя совсем потеряли. Обернувшись на звук голоса, Тэхён слабо улыбается. За границей земли дома, защищённой охранными заклинаниями, стоит потягивающийся Чимин. Кошачьи уши на его голове стоят торчком, улавливая малейшие шорохи со стороны дома, а длинный хвост подёргается, обвив левую ногу. Как только бакэнэко понимает, что оммёдзи поблизости нет, то тут же расслабляется и с удобством устраивается на земле. Оставив уборку двора, Тэхён выходит наружу и садится на один из валунов, расправляя складки «рабочего» серого одеяния. - Ты слышал когда-нибудь о том, чтобы ёкай не сжирал, а запечатывал душу оммёдзи? - спрашивает кицунэ. Чимин склоняет голову к плечу, одаривает Тэхёна пристальным сверлящим взглядом и дёргает левым кошачьим ухом, улавливая перезвон фуринов. Кидает взгляд на дом, глубоко вдыхает пропитавший всё вокруг запах кицунэ, смешавшийся с запахом его человека, а после неопределённо пожимает плечами. - Возможно? - задумчиво тянет он, и узкие кошачьи зрачки сужаются сильнее при виде робкой улыбки, украсившей губы кицунэ. - Вообще никто из адекватных ёкаев таким не занимается. Но я слышал, как Хосок рассказывал о чём-то таком. Говорят, души оммёдзи перерождаются быстрее остальных, потому что у них есть особая цель в их жизни и существовании, присутствии на земле. Если ёкай сжирает душу оммёдзи, то при любом раскладе не может забрать её себе полностью, и часть духовной материи уходит на перерождение. Зато если запечатать душу оммёдзи, то круг разорвётся. Запечатанная душа будет вечно спать, ограждённая от мира духов каким-то предметом. Хосок сказал, что это лучшая месть ёкая, ведь тогда оммёдзи никогда не появится на земле вновь, переродившись. - Интересно, - тянет Тэхён, поглаживая пальцами мех на своём хвосте, уложенном на колени. - Я могу попросить тебя навестить Намджуна? У этого тэнгу из поколения в поколение передаются знания, закрытые от других ёкаев. Может, он сможет узнать, как мне сохранить душу Юнги? - Ты совсем помешался на этом человеке, - неодобрительно качает головой Чимин и вздыхает. - Можешь. Всё равно в последнее время скучно. Из-за спустившихся холодов люди в поселении сидят, и даже повеселиться невозможно. Потом и вовсе зима придёт. За тобой должок, кицунэ. Я отправлюсь к Намджуну и добуду для тебя сведения, а ты, если мне будет совсем скучно зимой, упросишь своего оммёдзи пустить меня на территорию вашего дома. Не хочу помереть со скуки или впадать в спячку. Опять просплю всё самое интересное. - Нападение ёкаев на Юнги - это не «интересное», - недовольно шипит на него Тэхён, и Чимин усмехается. - Брось. Это было офигеть как круто, если верить Хосоку. И твой дражайший оммёдзи всё равно всем навалял, оставшись невредимым. Где твоё сочувствие? У нас тут вообще-то не так много развлечений. - Брысь, Пак Чимин! - Эй! Я тебе не дворовый кот! Перебранка длится ещё какое-то время, а после Чимин обращается котом с двумя живущими своей жизнью хвостами и уносится прочь. Тэхён провожает его взглядом, качает головой и возвращается на территорию дома. Вслушивается вновь в шелест крон деревьев и перезвон фуринов. Собирает разлетевшиеся за время разговора с бакэнэко листья в один стожок и переносит его с помощью своих сил в старый заброшенный храм в лесу. Вот там красота наверняка на головы ёкаев посыпалась, переливаясь всей палитрой осенних цветов. Представив эту картину, кицунэ на мгновение замирает. Из-за отвлечённости мысли вновь возвращаются к разговору с Чимином. Пальцы касаются висящей на шее полой бусины из красного стекла. «Запечатать душу», - крутится в голове, и на губах расцветает улыбка. Тэхёну нравится эта идея. Если он присвоит душу Юнги себе, то они всегда будут вместе. А потом, когда отведённый самому Тэхёну срок подойдёт к концу, он отпустит душу Юнги, и они переродятся вместе, связанные посмертно силой оммёдзи. И не придётся искать, переживать и терзаться сомнениями. Тэхён возьмёт судьбу в свои руки. В конце концов, к закату жизни Юнги у него появится пятый хвост, и сил кицунэ хватит, чтобы воплотить свои замыслы в жизнь. А если случится так, что на него нападут и смертельно ранят, то Тэхён сам поглотит душу Юнги, чтобы она не досталась другим ёкаям, и часть её всё равно пойдёт на перерождение оммёдзи. Почти идеальный план. Осталось только дождаться ответа от Намджуна. - Ух, ты! Вот это хвостище! Тэхён едва позорно не взвизгивает, когда слышит звонкий детский голос, а после чувствует хватку на своём хвосте. Судорожно оборачивается и огромными глазами смотрит на мелкого мальчугана с копной чёрных чуть вьющихся волос, который тискает его хвост в своих руках. Лисьи уши прижимаются к голове, и хочется выдрать своё пушистое золотистое сокровище из загребущих ручонок, но тут Тэхён слышит смех и отвлекается. Юнги стоит чуть в стороне с накрытой полотенцем плетёной корзиной, наверняка полной сдобы, если верить сладкому аромату выпечки, и с интересом наблюдает за разворачивающейся картиной. - Это Чон Чонгук. Из-за него я ходил в поселение, - поясняет Юнги, подходя ближе и зарываясь пальцами в спутанные кудри мальчишки. - Утром я почувствовал всплеск силы и решил проверить, что случилось. В нём проснулось наследие. Повезло, что я успел вовремя. У мальчика чуть истерика не началась, когда он начал видеть другую сторону жизни. Пришлось успокаивать и его, и его мать. - И что он тут делает? - заикаясь, спрашивает Тэхён. И заливается краской под насмешливым взглядом Юнги. Лисий хвост - часть его тела чувствительная и почти интимная. Хвост - показатель силы лиса, как и количество пушистых отростков. Хвост - скопление особых рецепторов, улавливающих изменения в мире вокруг. Помимо этого хвост в самом простом понимании довольно нежная часть его тела. Наглый мелкий мальчишка, этот Чон Чонгук, гладит, щупает и лапает его хвост! Его сокровище! Проводит по шерсти, а потом против неё, и Тэхён едва сдерживается, чтобы не вильнуть хвостом. Движение на вид простое, но Чонгука снесёт в сторону и впечатает в стену дома. Ещё голову себе расшибёт или спину повредит. Но что делать? Цепкие горячие пальцы мальчишки уже добрались до основания хвоста, а у Тэхёна пылают человеческие уши, горя маковым цветом. Как нагло и грубо! - Он будет моим учеником. Его родители с радостью согласились, - сообщает Юнги и скрывает улыбку за пальцами, направляясь к входу в дом. Эти слова немного остужают Тэхёна. С радостью согласились? Скорее, в ужасе поспешили избавиться от странного ребёнка, видящего то, чего остальные не видят. Отношение к оммёдзи в поселении граничит с обожествлением, но это касается лишь взрослых умелых мастеров, а не маленьких детей, которые видят нечто странное, но поделать ничего не могут. Ещё и рассказывают всякие ужасы вроде: «Мама, над тобой висит паукообразное существо с десятком глаз и сосёт твою душу». Кому бы такое понравилось? Страх толкает людей на чудовищные поступки, и отказ от собственных детей - один из таких. Тэхён уже спокойнее смотрит на восторженного мальчишку, но всё-таки вырывает из цепких ручонок свой хвост. Прикусывает язык от боли, недобро щурится, когда мальчишка с восторгом смотрит на выдранный из лисьего хвоста клок золотой шерсти, зажатый в его пальцах, и замирает, когда тот вскидывает на него неожиданно взрослый, серьёзный, пронизывающий взгляд. - Я вырасту и сделаю тебя своей женой, кицунэ, - заявляет Чонгук. Челюсть Тэхёна здоровается с только что подметённой каменной дорожкой. Звенят из-за налетевшего ветра фурины. Где-то в глубине дома очень громко и совершенно бессовестно смеётся Юнги.