По расчёту и делам нашим

1.

В комнате душно и терпко пахнет сексом и разлитой смазкой с омерзительной фруктовой отдушкой. Простыни и одеяла сбиты, подушки валяются бесформенными комками по всей комнате, и та, что под рукой, пропиталась запахом пота и слишком сладких духов. Чонгук ведёт ладонью по простыне, ощущает её лёгкую влажность и усмехается, закрывая глаза. Он чувствует себя грязным. Грязным, использованным всеми, кому не лень. И упивается этим чувством. Чон Чонгук, послушный сын своего тирана-отца, всегда был лишь марионеткой в чужих руках, но теперь всё изменилось. Теперь пришло время мстить, и Чонгук упивается осознанием того, что творит, во что превратился сам и во что методично превращает жизнь всех вокруг. Когда дверь открывается, он даже не открывает глаз. Он знает, что за гость посетил обитель порока и разврата. Знает, как выглядит чужое лицо. Вот Тэхён осматривается и поджимает губы. Вот делает неуверенный шаг вперёд, продолжая цепляться за ручку двери. В комнате полумрак из-за штор, но он наверняка видит, во что превратилась огромная постель, предназначенная для игрищ молодых супругов, не так давно переехавших в эту квартиру, и хаос, царящий вокруг. Чонгук вспоминает свою последнюю пылкую любовницу и медленно облизывает губы, как никогда довольный собой. - Проходи. Не стой в дверях, - холодно приглашает он и наконец-то открывает глаза. Всё так, как он и думал. Тэхён выглядит потерянным и неуверенным. Взгляд его цепляет кружево забытого одной из девушек лифа. Он насыщенного фиолетового цвета и представляет собой чистое кружево. Кружево призвано возбуждать. Тэхён чувствует лишь отвращение. Это же он испытывает по отношению ко всему вокруг. Разве что Чонгук, полулежащий в ворохе одеял и подушек, не вызывает этого чувства. Даже зная, что здесь было всего несколько часов назад, Тэхён не может, отказывается верить в это. На коже Чонгука ни единой отметины. Возможно, в полумраке просто не видно, но засосов и красных меток на медовой коже нет. Тэхён чувствует секундное удовольствие от этого факта. Чонгук никогда не позволял оставлять на себе метки. - Итак, ты здесь, - сытым котом улыбается Чонгук и невзначай смахивает с простыни порванную упаковку от презерватива. - Интересно, почему. Хотя нет, не интересно. Тебе ведь позвонила Соён, верно? Моя дражайшая жёнушка и твоя дражайшая первая любовь, на которую ты пускал слюни даже тогда, когда мы с тобой начали наше небольшое, но увлекательное приключение. - Чонгук... - Замолчи, - резко обрывает Чонгук и садится прямо, заглядывая в широко распахнувшиеся глаза. - Закрой свой рот, Тэхён. Ты на моей территории и будешь делать то, что я тебе скажу. И будешь ты слушать, Тэхён. Ты будешь внимательно меня слушать и запомнишь каждое моё чёртово слово. Не то чтобы Чонгук хочет заставить страдать конкретно этого человека. Нет. Нет, ещё несколько месяцев назад, когда на пальце не было идиотского обручального кольца, всё было иначе. С Тэхёном всегда всё было иначе. Они познакомились ещё в университете. Местечко для богатых детишек, куда Тэхён попал лишь благодаря своим мозгам. Он был такой чистый и невинный, такой бескорыстный, когда как все вокруг уже тогда начинали плести интриги: будущие коллеги, партнёры или соперники в разных зонах рынка своих компаний. Тэхён просто хотел получить отличное образование и рекомендации, чтобы найти прибыльную работу и помочь себе и своей семье. Не сказать, что Чонгук сразу пал к его ногам, но Тэхён зацепил его. Кто бы тогда знал, во что это выльется. - Все знают, что семейство Чон - все поколения - хваткое, властное, жестокое и гордое, - сообщает Чонгук, вновь откидываясь на подушку. - Но мало кто знает, как сильно мы любим мстить. И как сильно не любим идти на дно в одиночестве. Будь наша семья Титаником, айсберг раскрошился бы в месиво, и не выжил бы ни один пассажир. И это не просто красивая метафора, Тэхён. Я утяну за собой всех: тебя, жёнушку, отца, компанию, если потребуется. На дно моей изломанной жизни мы опустимся все вместе, уж поверь. - Соён ни в чём не виновата, - негромко говорит Тэхён, обнимая себя руками будто в попытке защититься, и Чонгук хмыкает. - А ты, выходит, такой же идиот, как и я. Приятно быть не единственным таким тупым, кто не заметил, что наша дражайшая Соён, наша милая сокурсница, с самого начала пускающая на меня слюни, давно растеряла всю свою невинность. И я не говорю о нашей первой брачной ночи, хотя в свете последних событий удивлён, что она была девственницей. Такая хитрая изворотливая сука. Ты знал, что она слила моему отцу информацию о компании её матери, чтобы выскочить за меня замуж? Тэхён замирает. Медленно поднимает взгляд, и в глазах его растерянность, непонимание и зарождающийся ужас осознания происходящего. Чонгук доволен. Доволен настолько, что сладко потягивается и ёрзает по простыням, переставая обращать внимание даже на мерзкие сладкие духи, пропитавшие всё вокруг. Нет, это больше его не отвлекает. Его игра под названием «развей чужие иллюзии» занимает его куда больше, чем мелкие раздражающие факторы. - Не знал, - усмехается Чонгук, вновь заглядывает в карамельные глаза. - Вот и я не знал. Так уж вышло, мне понадобился информационный носитель. Я свои вечно теряю, но решил, что не будет ничего ужасного в том, чтобы взять флешку Соён. И вот уж сюрприз был, когда я нашёл внутри несколько папок, одна из которых хранила скопированную переписку с моим отцом. Уж не знаю, зачем она всё это сохранила. Видимо, для подстраховки. В любом случае, довольно занимательное чтиво, стоит заметить. Я распечатал на память. А ещё для того, чтобы при удобном случае навестить её мать, которая после смерти главы семейства буквально жила компанией их семьи, созданной с нуля, и за чашкой чая поведать сдавшей в здоровье госпоже Чхве, что учудила её дочь в попытках добраться до моего члена. Думаю, её хватит удар. Интересно, узнав о том, что она в больнице, Соён будет рыдать? - Ты... Ты не сделаешь этого, - в ужасе шепчет Тэхён и делает шаг к постели. - Ты не такой, Чонгук. Ты не... - Такой, - обрывает Чонгук и ледяным взглядом пригвождает к месту. - Просто с близкими и родными мне людьми никогда не было необходимости показывать клыки. Я любил Соён. Тогда, когда мы все вместе учились в университете, и она буквально заглядывала мне в рот, я всё равно любил её. Если отбросить её сумасшедшую влюблённость в меня, она была умной, кроткой, славной девочкой. Она была верной, не сплетничала за спиной, держала себя в руках при любых обстоятельствах и была мила с тобой в отличие от остальных идиоток, мечтавших остаться со мной наедине. Я любил её даже тогда, когда мы с тобой начали делить одну постель на двоих, и ты признался, что до сих пор что-то к ней испытываешь. Я любил её, Тэхён. Так, как умел. Так, как мог. Помогая носить тяжёлые сумки. Помогая с непонятными темами и угощая обедом в кафетерии, потому что у неё была красивая улыбка, и румянец красил её лицо. Я пошёл с ней на выпускной бал и был тем, кто как можно мягче ответил отказом на её признание, потому что я любил её. Её и тебя, влюблённого в неё и пекущегося о ней, как о величайшей драгоценности в мире. А потом она купила меня у моего отца. Знаешь, всегда думал, что стою намного дороже, раз уж речь зашла о деньгах. - Ты не товар, Чонгук, - шепчет Тэхён и прислоняется спиной к стене, растирая лицо ладонями. - Ты никогда не был товаром. Ты живой человек, и всё, что произошло, это просто какой-то... - Кошмар, - соглашается Чонгук и садится по-турецки, из-за чего становятся видны обнажённые бёдра. - Это верно. Но я умею превращать личные кошмары в общие. Итак, Соён. И что же она наплела тебе? - Она... Она сказала, ты съехал с катушек. Сказала, что ты пытался... Что ты пытался пристрелить её, Чонгук. Ты ведь... Что ты... Тэхён потерян. Чонгук видит это, и к удовольствию в груди примешивается яд. Видеть такого Тэхёна, разбитого, в окружении обломков рушащейся привычной реальности, невыносимо больно. Но Тэхён причинил ему не меньше боли, и Чонгук собирается отыграться. Просто потому что он - Чон. И потому что он может. Хотя хуже всего то, что он хочет. Хочет причинить боль самому дорогому для себя человеку, и плевать, что собственная душа бьётся в агонии. - Я не пытался, - снисходительно улыбается Чонгук и усмехается, когда Тэхён вскидывает полный надежды взгляд. - Я собирался. Собирался просто взять и пристрелить эту суку на месте. Она удивительно быстрая и юркая. В первый раз я не попал, и она так обрадовалась. Я не шучу. Она буквально начала улыбаться, хотя и находилась на грани истерики, и начала подходить ко мне с каким-то бредом, что я просто вспылил, что выпил лишнего, что всё наладится. Когда я направил пистолет в её голову ещё раз, она наконец-то поняла, что запахло жареным, и сбежала. - А ты... Ты просто взял и... Вызвал шлюх? В глазах Тэхёна отвращение, непонимание, загнанность и страх. Чонгук легкомысленно пожимает плечами и подпирает подбородок рукой, опираясь локтём о своё колено. - Она их терпеть не может, - делится он по секрету и подмигивает ошарашено моргнувшему Тэхёну. - Она, кстати, и тебя терпеть не может. Точнее, она тебя возненавидела, когда поняла, как легко я пускаю тебя в свою жизнь, и какие стены выстраиваю перед ней. Наивная идиотка думала, что после шикарного медового месяца, в течение которого я заставил её посетить все развлекательные программы отеля, лишь бы она приходила и сразу отрубалась от усталости, между нами что-то изменится. Ты бы видел её лицо, когда она поняла, что ничего радужного в нашей семейной жизни не будет. Когда я узнал, каким образом на самом деле был заключён наш брак, я сорвался. Я готов был придушить её, а она... Она рассмеялась мне в лицо. Тэхён в неверии распахивает глаза, и Чонгук поспешно машет ладонью, закатывая глаза. - Нет, нет. Разумеется, была часть с театральным представлением и «Чонгук, я всегда любила тебя» и что-то там о том, что это был единственный выход, и что я ещё полюблю её, и мы будем счастливы, и я пойму, что моя покупка, будто я собака или ездовая лошадь, не такое уж страшное событие. А потом случилось самое забавное. Я сказал, что убью её, потому что эта пустоголовая идиотка сломала мою жизнь. И вот тогда она рассмеялась. Громко так, с хохотом, и попросила не нести чушь. Сказала, что никакой жизни у меня никогда не было, и что ничего она не ломала, а совсем наоборот, пыталась построить. Интересно, она знает обо мне хоть что-то кроме того, что я принадлежу фамилии Чон и могу быть на удивление терпеливым? Звонок телефона разрушает повисшую угнетающую тишину, и Чонгук нехотя берёт телефон с прикроватной тумбы. Когда же он видит номер, то расплывается в медовой улыбке и принимает звонок. Сладкое «госпожа Чхве, я рад вас слышать» заставляет Тэхёна поёжиться. Он с непониманием смотрит на довольное лицо Чонгука и давится вздохом, когда парень выбирается из постели одним слитым движением, осматривая пол вокруг. Он... Красив. Так же прекрасен, как и всегда. Тэхён вспоминает, какая горячая у Чонгука кожа. Какая она мягкая и чувствительная в районе сосков и паховой области. Как Чонгук стонет с придыханием, если куснуть его чуть выше колена, и как любит крепкую хватку пальцев на своих ягодицах. Мысленный пинок нисколько не отрезвляет. Тэхён до боли закусывает губу и опускает взгляд. У него больше нет права вот так смотреть на Чонгука: что одетого, что обнажённого, как в эту минуту. По многим причинам. - ... нет, нет... Да, Сынхи была очень умелой. Её руки творят чудеса, - тем временем сообщает в трубку Чонгук и даже негромко смеётся. - Не стоит волноваться, госпожа Чхве. Да, я заметил, что она забыла свой лиф. Жена? О, нет. Можете не волноваться. Думаю, она обрадуется, если я ей его подарю. Такая пикантная вещица. Тэхён в ужасе распахивает глаза, когда до него доходит смысл чужих слов. Чонгук заканчивает разговор и поднимает лиф, вертит его в руках, а после откидывает, со смешком заметив, что у Соён груди на такой не хватит. Подойдя к шкафу, парень достаёт домашние штаны и надевает, чтобы не светить перед гостем голым задом. Всё-таки у них тут серьёзный разговор. Вновь усевшись на постель, Чонгук наблюдает за тем, как Тэхён сползает вниз по стене, и хмыкает. - Так о чём я говорил? Ах, да. Отсутствие жизни и ревность. Соён бесилась из-за того, что пришла меня спасать, вся такая распрекрасная хитрая сука, а я не обращаю на неё внимание. На её призывные взгляды, вызывающие наряды, томное «ты не пойдёшь со мной в постель?» и прочее дерьмо из её арсенала. Я бы с радостью лёг в будке вместе с нашим доберманом Никки, если бы пришлось выбирать. - Ты и спал там ребёнком, - вдруг негромко говорит Тэхён, и Чонгук не может сдержать мягкую улыбку. - Не таким уж ребёнком. И там было тесно. И он лизался во сне. - И ты бы всё равно предпочёл будку постели со своей женой? - Я бы предпочёл будку постели со всеми, кто не является тобой. Тэхён дёргается и едва ли может выдержать чужой пристальный взгляд, потому опускает голову. Чонгук тоже отводит взгляд, вглядываясь в грязное серое небо за окном. Они оба знают, что он не врёт. - Ты был для меня всем. Едва ли не с нашей первой встречи, - говорит он, свешивая руки между расставленных ног. - Соён постоянно крутилась рядом, но единственным человеком, имеющим для меня значение, был ты. Всегда. И когда на той идиотской вечеринке мы напились и отдрочили друг другу, не было чувства неправильности или омерзения. Это был ты, и твои прикосновения не могли быть для меня чем-то подобным. Ты всегда был на первом месте, Тэхён. Соён никогда ничего не понимала. Она не знала, не видела и не хотела знать и видеть, что у меня была жизнь. Что моей жизнью был ты. А потом вся эта шумиха с помолвкой, свадьбой и моей теперешней жизнью. Ты предал меня, Тэхён. Предал ради Соён. Ради своего самолюбия. Ради ещё чего-то, что мне никогда не понять. Я спал со своей женой всего несколько раз. Первый, чтобы закрепить брак. Ещё несколько, потому что так просто было нужно, ведь не нужны были пустые вопросы, волнения и вмешательство кого-то со стороны вроде её подружек или наших семей. Уверен, отец пристально наблюдает за нашей семейной жизнью. Надеюсь, у него достаточно крепкое сердце. А ты предал меня. - Не смей так говорить, - вскидывается Тэхён и зло щурит глаза. - Ты прекрасно знаешь, почему я разорвал наши отношения. - О да, - в тон отвечает Чонгук и сжимает кулаки. - Потому что это неправильно. Потому что я теперь женат на прекрасной нежной Соён, которая лишь жертва обстоятельства и твоя первая любовь, а потому обязан быть с ней вежлив и обходителен. Несчастная бедная Соён. Она так волнуется из-за нашего брака, ей так тяжело, поэтому я должен покупать ей бриллианты и трахать её на кухонном столе, чтобы она визжала, как свинья! Подорвавшись с постели, Чонгук в порыве злости сносит всё со стола. С грохотом летят ноутбук, рабочий телефон, записные книжки и папки с документами. Разбивается подаренная когда-то давно отцом статуэтка из хрусталя, и звон этот эхом стоит в ушах сжавшегося в комок Тэхёна, впервые видящего Чонгука в таком состоянии. - А обо мне ты подумал? - рычит Чонгук и дёргает старшего за руку, заставляя встать, больно сжимает его подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. - Обо мне ты подумал, Тэхён? Что чувствую я? Чего я хочу? Отшатнувшись в сторону, чтобы не наделать глупостей, Чонгук зарывается пальцами в волосы и мрачно ухмыляется. - Вы все провозгласили меня злодеем. Соён несчастная жертва, ты брошенный любовник, а я распоследний ублюдок, потому что не хочу плясать под вашу дудку. Соён хотела, чтобы я принадлежал ей и только ей. Это всегда было понятно, но ты... Ты загадка, Тэхён. Ты хотел, чтобы я был с тобой. Ты хотел, чтобы я сделал счастливой Соён, что исключало само твоё существование в моей жизни. Ты хотел, чтобы я наплевал на семью и родственные связи и выбрал тебя, принадлежал тебе. Никто никогда не думал о том, чего хочу я. И ты не думал, Тэхён. Ты просто взял и бросил меня посреди всего этого дерьма и начал новую жизнь! - Я не начинал новую жизнь. Я просто пытался отвлечься, - едва слышно говорит Тэхён. Чонгук смеётся. Сначала тихо, а потом всё громче и громче. Истеричнее. Вытерев увлажнившиеся глаза, Чонгук обводит комнату рукой и кивает на мозолящий глаза фиолетовый кружевной лиф. - Пытаюсь отвлечься здесь я, Тэхён, - снисходительно сообщает он. - Я никогда не изменял тебе и никогда не изменял своей жене. Это скорее она была изменой тебе. Само её появление в моей жизни. И ты понятия не имеешь, как мне было больно. Всё, чего я хотел - быть с тобой. Чтобы только ты, я и больше никого между нами. Всё получалось просто отлично, пусть нам и приходилось скрывать наши отношения. Мы были счастливы. Хотя в тебе я уже не уверен, - проигнорировав сверкнувшие глаза, Чонгук машет ладонью и усмехается. - Но я был точно. Я любил тебя, Тэхён. Когда всплыла правда, я поехал к тебе, чтобы расставить все точки в нужных местах. Соён уже не жертва, я почти свободен, брак целиком и полностью фиктивен, и тебе нет нужды печься о том, что происходит. Я просто хотел, чтобы ты любил меня. Но ты уже привёл в дом нового смазливого мальчика и трахал его в твоей, нет, в нашей постели, а его зубная щётка стояла в стакане у тебя в ванной. Я успел всю квартиру обойти до того, как прервать вас, Тэхён, и увидел достаточно. За четыре месяца найти мне замену после стольких лет отношений. Ты быстро управился. - Чонгук... Подойдя к окну и раздёрнув шторы, Чонгук открывает окно и вдыхает прохладный ветер, бьющий по щекам и прогоняющий болезненные воспоминания. - Ты начал новую жизнь, Тэхён. Ты предал меня. Бросил, сбежал от трудностей, измотав перед этим своей невозможностью определиться в желаниях. А вот я... Я пытаюсь отвлечься. Все эти шлюхи, массажистки, стриптизёрши. Знаешь, они меня совсем не волнуют. Они касаются меня, целуют, иногда скачут на моём члене, но я не чувствую ничего. Удовольствие просыпается лишь тогда, когда я вижу на пороге рыдающую Соён или когда представляю, как больно было бы тебе самому увидеть всё это. Иногда я даже не могу возбудиться, потому что девушки меня не особо привлекают. И знаешь, что самое смешное? Обернувшись, Чонгук ловит загнанный взгляд и мягко улыбается, отчего у Тэхёна сердце кровью обливается. - То, что при текущем положении дел ниже мне падать некуда, и я могу заказать и мальчика для утех. Это бы действительно убило Соён. Променять её на мужчину... Её женская гордость была бы растоптана раз и навсегда. Она ведь красивая, фигуристая, обладает вкусом, а её молодой красавчик муж трахает смазливых мальчиков прямо в супружеской постели у неё под носом. От отца всё равно огребать, на погоду это слишком бы не повлияло. Но я не смог, Тэхён. Потому что в моей жизни был только один мужчина, которому я позволял касаться себя. Потому что позволить коснуться меня кому-то, кто не является тобой, я считаю изменой. Настоящей изменой, Тэхён. Настоящим предательством. Просто потому что женщины всегда для нас были мимолётным увлечением. Даже когда мы были вместе, мы иногда спали с девушками для разнообразия, и это ничего не меняло. Потому что мы принадлежали друг другу. А теперь ты просто заменил меня. Ты так легко выкинул меня из своей жизни лишь из-за кольца на пальце, что я уже не уверен в твоём жарком «я люблю тебя» на протяжении пяти лет. Пяти, Тэхён. Забавно, что для меня, никогда не говорящего тебе этих слов, наши отношения значили намного больше, чем для тебя. - Ты не прав, - качает головой Тэхён и выдерживает насмешливый взгляд, с болью в груди видя там затаённую тоску, пробивающуюся сквозь возведённые специально для него барьеры из сарказма и кривых ухмылок. - Ты ошибаешься, Чонгук. Ты всегда был для меня на первом месте. Я всегда любил только тебя. То, что я чувствовал к Соён, никогда и близко не было похоже на чувства к тебе. Это была самая настоящая сжигающая любовь. Я пылал рядом с тобой. Я хотел быть возле тебя. Я готов был даже на второе место в твоей жизни, но... Я не смог. И дело не в том, что тогда я не знал всей правды о Соён. Я боялся, Чонгук. Ты женат, и у тебя в постели красивая девушка. Девушка, у которой кольцо на пальце. Вам жить вместе, заводить детей, растить их. Рано или поздно ты забыл бы меня, и с чем бы я остался? У тебя было бы всё, а у меня... - А у тебя был бы я, - обрывает Чонгук и не может скрыть удивления. - Довольно неожиданно. Никогда бы не подумал, что ты можешь быть столь меркантильным. И никогда не замечал, какой ты трус. Спасовал перед трудностями, сложными выборами и вынужденным редким одиночеством. Чего стоит твоя любовь, Тэхён? И, раз уж об этом зашла речь, я расскажу тебе, что такое фиктивный брак. У моей матери есть любовник, с которым они вместе уже одиннадцать лет. У моего отца любовницы меняются часто, но с последней он уже года три как состоит в отношениях. Она ждёт от него ребёнка. - Что? - ошарашено выдыхает Тэхён, и Чонгук фыркает. - Чему ты удивляешься? У них такой же фиктивный брак, как у нас с Соён. Это просто кольца. Вся суть в бумагах на владение компанией Чхве, которая теперь будет поглощена нашей. Задача этого брака не осчастливить детей и не обзавестись наследниками. Задача этого брака - получить чужую компанию. И она у нас в руках. Я говорил тебе об этом сто раз, но ты, видимо, действительно не слушал. Хотя тебе сложно такое понять. У тебя ведь самая обычная семья. Любящие друг друга отец и мать. Помнится, я посылал им корзину цветов на юбилей их свадьбы в благодарность за то, что когда-то они подарили миру тебя. Подарили тебя мне. Подойдя ближе, Чонгук касается чужого лица ладонями, игнорируя начинающие краснеть глаза Тэхёна, едва сдерживающего подступающие слёзы. Теперь тому всё понятно, а даже если и не всё, то многое. Мигом в памяти Тэхёна проносятся все последние месяцы. Все разговоры, упрёки, крики, ссоры. Все мольбы Чонгука одуматься и не рвать их отношения и собственная вера в то, что так будет лучше, правильнее, мудрее. И что в итоге? Соён купила Чонгука, как дорогое ювелирное украшение, на которое давно пускала слюни. Отец Чонгука без зазрения совести продал сына, и пусть это нормально для их мира, Тэхёну это всё далеко, непонятно и омерзительно. Но, что хуже всего то, что в попытках сделать всех счастливыми и поступать по совести Тэхён разрушил то единственное, что удерживало Чонгука на плаву. То единственное, что удерживало на плаву его самого. Да, тот парень, с которым он познакомился в клубе, был мил и приятен, и Тэхён решил, что новые бурные отношения помогут забыться, но стоило ли всё это боли в глазах Чонгука, когда он застал их во время секса? Однозначно нет. - Чонгук, - шепчет Тэхён и резко подаётся вперёд, сгребая застывшего парня в объятия. - Чонгук... Чонгук, Чонгук, Чонгук... Чонгук чувствует чужие слёзы на коже, разъедающие кислотой не кожу, само сердце, и не знает, что ему делать. Тэхёна хочется обнять. В его тёплых, надёжных, крепких руках хочется спрятаться от всего этого дерьма, во что превратилась его жизнь. Чонгук готов простить того смазливого парня, готов простить чужие вещи в их убежище от всего мира и даже хлопок дверью после тихого «всё кончено, Чонгук, не звони мне больше». Чонгук готов на всё это, потому что только рядом с Тэхёном он чувствует себя живым, свободным и, как бы это глупо ни звучало, человеком. Но к чему всё это приведёт? Вряд ли брак удастся расторгнуть. Отец этого не позволит, если в разводе не будет выгоды, а какую выгоду можно найти в такой ситуации? Кольцо на пальце останется жечь кожу и мозолить глаза, и Тэхён рано или поздно вновь начнёт старую песню. Чонгук знает. Они это уже проходили. - Белые лилии, - выдыхает он в пустоту. Тэхён отстраняется, смаргивает слёзы и смотрит растерянно. В его глазах буря эмоций, в голове наверняка каша из-за свалившейся информации, а пальцы дрожат, трясутся и такие холодные. Впервые на памяти Чонгука. - Что? - переспрашивает парень, и Чонгук заглядывает в блестящие глаза. - Лилии. Белые. Мне нравятся эти цветы. Их запах такой же тяжёлый и удушливый, как моя любовь к тебе. Я хочу, чтобы ты принёс их на мою могилу. - Какую могилу, Чонгук? - ошарашено спрашивает Тэхён. - Что за бред ты несёшь? - Могила - это то место, где похоронен человек, Тэхён-а, - вновь снисходительно смотрит на старшего Чонгук и делает шаг в сторону, освобождаясь от его рук. - Ты ведь не думаешь, что я проживу долго, верно? Я пытался застрелить Соён. Вполне сознательно. Если в ближайшем будущем я не сяду за её убийство, то умру, потому что отец сживёт меня со свету. Он не знает жалости и сострадания. Моё поведение и сама моя жизнь в последнее время порочит фамилию семьи. Он не попросит, а прикажет мне ползать перед Соён на коленях и вымаливать прощение. И я откажу ему, Тэхён. Тогда и начнётся настоящий ад, потому что отец не терпит отказов. Он лишит меня всего. Здесь ничего мне не принадлежит, и пусть я заработал достаточно денег, в этой стране двери всех престижных компаний для меня будут закрыты. Отказавшись от меня, отец сделает всё, чтобы заставить меня приползти к нему на коленях и вымаливать прощение, вылизывать его ботинки. Тэхён протягивает руки, но Чонгук отшатывается и качает головой. - Нет. Ты всегда бесился из-за того, как я дорожу нашей тайной, и тебя не смущала даже традиционность наших семей. Ты никогда ничего не боялся и плевать хотел на чужое мнение о себе, но я - не ты. Меня растили в условиях, когда чужое мнение значит всё. Когда оно на первом месте, и шаг в сторону означает расстрел. Я сделал не шаг в сторону, Тэхён. Я сделал огромный прыжок. Знаешь, что это означает? Что я теперь без пяти минут безродный, нищий и без возможности зарабатывать деньги. Меня с влиянием отца не возьмут даже официантом в задрипанное кафе. Я бы и не пошёл, впрочем. Меня растили будущим главой компании, и пусть сейчас я представляю собой жалкое зрелище, у меня есть гордость. Она трещит по швам, и по ней потоптались все, кому не лень, и ты был самым первым, Тэхён. Но она всё ещё есть. Поэтому я не собираюсь влачить жалкое существование и не собираюсь унижаться перед отцом за то, чему он поспособствовал лично. Мне не жаль его, компанию, Соён. И тебя, Тэхён, мне теперь тоже не жаль. Подойдя к столу, Чонгук выдвигает верхний ящик и достаёт оттуда пистолет, поворачиваясь с ним к Тэхёну и с безразличием отмечая вспышку страха в потемневших глазах. - Из этого пистолета я чуть не пристрелил Соён в порыве пьяной ярости. Из этого пистолета я планирую застрелиться после разговора с отцом. Он сегодня вечером, кстати. Мне нужно явиться в отчий дом на ужин, который станет концом моей жизни. Кстати, поздравляю. Ты ведь всегда бесился, что я боюсь отца до трясучки, да? Теперь ты можешь видеть с места в первом ряду, что значит ослушаться главу семьи в семействе Чон. Это равносильно смерти, Тэхён. И это не красивая метафора, как ты всегда думал, раздражённо отмахиваясь от моих слов. Либо я сам, либо несчастный случай в виде аварии, к которой мой отец вполне способен приложить руку. И приложит. У него большой опыт с устранением проблем и ошибок, а я сейчас и есть его самая крупная и самая раздражающая проблема и ошибка в одном лице. Тот факт, что я его сын, не играет роли, потому что в первую очередь я его наследник. Я опозорил семью в его представлении на весь мир и должен понести наказание. Как в Средневековье. Тэхён задыхается. Он чувствует себя так, будто мир вокруг разлетается на части. И, чёрт возьми, так и есть. Глупый. Какой же глупый он был, когда игнорировал Чонгука, не обращал внимания на его слова и делал вид, что тот преувеличивает и драматизирует. Тэхён ведь видел господина Чона в телевизоре и не раз. Один только взгляд мужчины, стальной, тяжёлый, пронизывающий, давал понять, что он за человек. Почему Тэхён верил, что с таким отцом Чонгук сможет делать всё, что захочет, и вести такую жизнь, какую захочет? Почему он так сильно вцепился в эту тему с женитьбой Чонгука? Тот прав, грош цена его любви, если Тэхён спасовал перед собственным страхом остаться в одиночестве. Да и с чего этот страх вообще появился? Чонгук никогда не говорил, что любит, потому что ненавидит подобные пустые фальшивые слова. Он давал знать о своих чувствах иными способами, и Тэхён знал, что так для них правильно. Что он должен верить поступкам и прикосновениям, поцелуям и взглядам, и что Чонгук, презирающий слово «любовь», искренне верит только его признаниям, создавая для себя маленькое исключение из правил. Когда Чонгук держал его ладони в своих, серьёзно смотрел в глаза и говорил, что свадьба ничего не изменит в их отношениях, Тэхён должен был поверить ему, как верил всегда. Поверить, а не разрушать всё то светлое, чистое и сокровенное, что между ними было, из-за какого-то идиотского абсолютно беспочвенного страха. Тэхён делает шаг вперёд. И ещё. И ещё. Дрогнувшие пальцы обхватывают дуло пистолета и выдёргивают его из чужих рук, отбрасывая в сторону. Чонгук дрожит, когда он обнимает его, прижимая голову к своему плечу. Дрожит, в какой-то момент надсадно вздыхает и сжимает так крепко, что становится больно. Больно во всех смыслах, какие только есть у этого слова. Потому что Чонгук, такой сильный и непробиваемый, содрогается в рыданиях, цепляясь за его плечи. Потому что Чонгук, такой сильный и стойкий, ломается карточным домиком под гнётом своей жизни. Потому что Чонгук на самом деле не такой уж и сильный и без поддержки не может выносить то давление, что оказывает на него семья, общество и весь мир вокруг. Потому что Тэхён чуть не опоздал с осознанием происходящего, ведь у младшего в голове появились такие жуткие мысли. Потому что Тэхён, не позвони ему Соён, мог так ничего и не узнать и действительно появился бы перед ним, лежащим под слоем земли, с букетом лилий в руках. С букетом белых лилий, выдранным из груди сердцем и убивающими, так и не сказанными словами. И Чонгук так никогда бы и не узнал. Никогда бы не узнал о том, что среди грязи, окружающей его, есть человек, которому он дорог. Которому он был дорог всегда. Который под конец был готов наплевать на свои страхи, принципы и даже чувства, лишь бы вновь быть рядом и иметь возможность хоть изредка держать за руку. - Я люблю тебя, - шепчет Тэхён и крепче обнимает цепляющегося за него парня, зарываясь пальцами в его волосы и прижимаясь губами к виску. - Всё это время любил, Чонгук. Всё это чёртово время, несмотря на свои страхи, сомнения и попытки сбежать и забыться. Даже трахая Минхёка, я любил тебя, думал о тебе, представлял тебя. И чувствовал себя таким жалким. Невозможно не думать о тебе, Чонгук. Невозможно не представлять, что ты входишь в дверь моей квартиры и начинаешь жаловаться, как тебя бесит секретарша. Невозможно не кидаться к телефону с дикими глазами каждый раз, когда он звонит, чтобы после разочарованно говорить с матерью или друзьями. Невозможно всё, Чонгук. Без тебя. Я думал, что поступаю правильно, отходя в сторону. Я думал, так будет лучше. Видимо, тот, кто сказал, что благими намерениями вымощена дорога в Ад, был не так уж и неправ. Потому что мои благие намерения свели в Ад и тебя, и меня. И ради чего всё это было, Чонгук? Ради чего я так глупо страдал и старался? Уж точно не ради того, чтобы принести цветы на твою могилу. - Какая теперь разница? - хрипло шепчет Чонгук, и Тэхён вздрагивает, когда чужие пальцы больно впиваются в лопатки. - Какая разница? Сегодня всё закончится, Тэхён. Сегодня... - Нет, - обрывает Тэхён, обхватывает чужое лицо ладонями и заглядывает в мутные от боли глаза. - Ничего ещё не закончено, Чонгук. Потому что я люблю тебя. А ты, я знаю, любишь меня. Иначе меня бы здесь не было. Иначе ты прогнал бы меня, не сказав и слова. Иначе ты не позволил бы себе надежду на то, что я смогу вытащить тебя из всего этого дерьма, как вытаскивал всегда. И я вытащу, слышишь? Мы сбежим, Чонгук. - Что? - растерянно переспрашивает Чон, и Тэхён улыбается, с нежностью глядя в блестящие от слёз глаза. - Мы сбежим. Сегодня. Сейчас. В Японию. И наша жизнь станет такой же увлекательной и яркой, как приключенческое аниме. А твоему отцу и жене, если хочешь, можем оставить фотографию с тобой обнажённым посреди разворошенной постели с припиской «теперь вы можете держать в сейфе и меня тоже». - Это... Из «Титаника»? - уточняет Чонгук и ломано улыбается, качая головой. - Ты... Только что... - У твоего отца ведь крепкое сердце, да? - негромко нервно смеётся Тэхён и прислоняется своим лбом к чужому. - Ну так что, Чонгук? Без пяти минут безродный, нищий и без возможности зарабатывать деньги. С суицидальными наклонностями. С потрёпанной нервной системой. Но любимый для меня и самый важный, дорогой на свете человек, которого никогда никто не сможет заменить. Дашь ли ты мне ещё один шанс? Позволишь ли исправить ошибки и доказать, что моя любовь к тебе на самом деле вечна и бесценна? Чонгук смотрит неверяще, и пусть это больно, Тэхён понимает. Он оставил Чонгука тогда, когда был ему нужен. Не просто нужен. Необходим. Жизненно. И неважно, по каким причинам, ведь оправдывать себя бессмысленно. Тэхён действительно громко говорил о своей любви, но в итоге разрушил всё. Чонгук никогда о своей любви не говорил, но именно он стал тем, у кого оказалось разбито сердце. Но сейчас всё это в прошлом. Сейчас, в этой комнате, в эту самую минуту, Тэхён даёт понять, что настроен решительно и готов идти до конца. Впервые за всё время их отношений выбирает и решает их судьбу Чонгук, а не он, и от этого сжимается сердце. - Я... Я не... Чонгук теряется, делает шаг назад и отводит взгляд. Он выглядит таким неуверенным, что у Тэхёна щемит в груди. Ким вдруг понимает, в полной мере и с кристальной ясностью осознаёт, каким эгоистичным идиотом был всё это время. Каким был слепым и глухим к чужим мольбам о помощи. Из-за него Чонгук просто потерялся в происходящем. Он потерял одобрение отца, окончательно испортил отношения с Соён и потерял любимого человека в лице Тэхёна. Он действительно был в отчаянии и готов был даже оборвать свою жизнь, так она невыносима была ему, так давила на него. И вот теперь, когда появился шанс на просвет в этом мраке, Чонгук колеблется, потому что не верит, боится, давно утратил надежду. Тэхён столько раз обещал ему быть рядом и столько раз предавал. Где гарантии, что Тэхён не бросит его снова? - Я пойму, если ты откажешься, - мягко сообщает Тэхён и касается ладонью чужой щеки. - Но не думай, что на этом всё закончится, Чонгук. Я всё равно тебя не оставлю. Больше не оставлю. Никогда. И я не позволю тебе... Не позволю... Пистолет я заберу с собой. - У меня есть запасной в кабинете, - заторможено отвечает Чонгук. - И на ужин к отцу ты поедешь со мной, - продолжает Тэхён. Чонгук широко распахивает глаза и смотрит так, будто Тэхён сошёл с ума. А Тэхён улыбается. Впервые за долгое время с лёгкостью на душе. И если раньше были сомнения и опаска, теперь их нет. Ким уверен, он всё делает правильно.

***

На улице тепло, сухо и солнечно. В парке шумно и пахнет карамельным попкорном. Вокруг мельтешат люди с яркими улыбками на лицах, и дети кричат, объедаясь мороженым, дёргая за ленты воздушные шары и клянча у родителей сахарную вату. Чонгук засматривается на девушку, несущую в руках домашнего кролика с ярким ошейником, и вздрагивает, когда рядом с ним плюхается чужое тело, а в руку пихают стакан с молочным коктейлем.- Прости, что заставил ждать. Очередь бесконечная, - улыбается Тэхён и сплетает их пальцы, втягивая в рот трубочку своего коктейля.Чонгук качает головой, пробует свой и блаженно прикрывает глаза. Вкусно. Сжав чужие пальцы крепче, Чонгук мельком оглядывается и наклоняется к старшему, оставляя поцелуй у него на губах. Тэхён шикает, давится и смотрит возмущённо, шепча «тут же дети!». Чонгуку плевать. Чонгук счастлив и не собирается скрывать этого. Ким, кажется, понимает, потому негромко смеётся и придвигается ближе.Друг от друга их отрывает писк в стороне. Обернувшись, парни видят стайку школьниц в форменных юбках. Те смотрят на них, переводят взгляд на их переплетённые пальцы, а после пищат друг другу что-то невнятное, хватаясь то за телефоны, то за покрасневшие щёки, и спешно уносятся прочь, постоянно оглядываясь. Тэхён понимающе ухмыляется и пихает Чонгука плечом в плечо, поигрывая бровями. Тот зеркалит усмешку и запрокидывает голову, разглядывая бегущие по небу кучерявые облака. В груди ощущается тепло, а на губах - вкус сладкого ванильного коктейля и поцелуя старшего. Всё-таки Тэхён был прав. Япония - отличная страна.

|End|