Тесс из рода д'Эрбервиллей

ФАЗА ТРЕТЬЯ. ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ

Ничего,если сразу несколько глав выставлю? Просто это все-одна фаза,и всего-то несколько глав.))

16

В благоухающее тмином майское утро, когда птицы высиживают птенцов, через два с половиной года после возвращения из Трэнтриджа - в эти два с половиной года неприметно восстановились душевные силы Тэсс Дарбейфилд - она вторично покинула родной дом. Уложив свои вещи так, чтобы их могли прислать ей позднее, она выехала в наемной двуколке в маленький городок Стоуркэстл, которого не могла миновать на своем пути, уводящем ее в сторону, почти противоположную той, куда поехала она в первый раз. На гребне первого холма она оглянулась и посмотрела на Марлот и родительский дом с сожалением, хотя ее стремление уехать было велико. Вероятно, ее родные там будут жить по-прежнему, не замечая, что радости у них стало меньше, так как Тэсс теперь далеко и они лишены ее улыбки. Пройдет несколько дней, и дети будут играть так же весело, как и раньше, не чувствуя после ее отъезда, что им чего-то не хватает. По ее мнению, эта разлука с младшими детьми должна была пойти им на пользу: останься она - и, пожалуй, не столько ее наставления могли бы принести им добро, сколько ее пример послужить во зло. Через Стоуркэстл она проехала не останавливаясь, стремясь скорее достичь перекрестка шоссейных дорог, где хотела дождаться грузового фургона, ходившего на юго-запад, - железная дорога только опоясывала эту область, не пересекая ее. Пока она ждала, показался какой-то фермер в рессорной двуколке, ехавший в ту же сторону, куда направлялась и она; хотя он был ей незнаком, она приняла его предложение занять место рядом с ним, не подозревая, что он лишь отдавал дань ее красоте. Он ехал в Уэтербери, а оттуда она могла пройти пешком, вместо того чтобы ехать в фургоне через Кэстербридж. После этого долгого переезда Тэсс остановилась в Уэтербери только для того, чтобы в полдень перекусить в коттедже, который указал ей фермер.

Неся корзинку, она отправилась дальше, к поросшему вереском широкому

плоскогорью, которое отделяло эту область от низменных лугов дальней

долины, где находилась молочная ферма - конечная цель ее паломничества. Тэсс никогда не бывала в этих местах и, однако, чувствовала, что этот пейзаж для нее родной. Слева, не очень далеко, заметила она темное пятно и, наведя справки, утвердилась в своих предположениях: это были деревья, окружившие Кингсбир, а в церкви этого прихода погребены были кости ее предков, ненужных ей предков. Теперь Тэсс нисколько не восхищалась ими, она почти ненавидела их за то, что они довели ее до беды; из всего того, что когда-то им принадлежало, у нее сохранились только старая печать и ложка. "Вздор! Материнского во мне столько же, сколько и отцовского! - сказала она себе. - Вся моя красота от матери, а она была простой доильщицей". Путь по холмам и низменностям Эгдона, когда она до них добралась, оказался гораздо более трудным, чем она предполагала, хотя нужно было пройти всего несколько миль. Много раз она сбивалась с дороги и лишь через два часа поднялась на вершину холма, возвышающегося над долиной, которую она отыскивала, - долиной Больших Мыз, где молочных продуктов так много, что они прокисают, где получают их больше, хотя, пожалуй, хуже качеством, чем у нее на родине, - зеленой долиной, столь щедро орошаемой рекой Вар, или Фрум. Эта долина была совсем не похожа на долину Малых Мыз - Блекмурскую, которую одну только и знала до сей поры Тэсс, если не вспоминать о злополучном ее пребывании в Трэнтридже. Здесь мир был представлен в более крупном масштабе. Огороженные пастбища занимали не десять, а пятьдесят акров, фермы были больше, рогатый скот ходил здесь стадами, повсюду паслись коровы - никогда еще не приходилось ей видеть их такое множество. Зеленый луг был усеян ими так же густо, как холсты ван Альслота или Саллерта усеяны бюргерами. Густые тона рыжих и бурых коров поглощали вечерний солнечный свет, а белые коровы отражали лучи, ослепляя Тэсс, хотя стояла она на дальнем холме. Вид с высоты птичьего полета, пожалуй, не отличался такой яркой красотой, как тот, другой, столь хорошо ей знакомый; зато он был веселее.Этой долине не хватало синего воздуха Блекмура, его тучных пашен и густых ароматов; здесь воздух был чистый, бодрящий, легкий. И даже река, питавшая траву и коров с прославленных мыз, текла не так, как ручьи в Блекмуре. Те были медлительны, безмолвны, часто мутны и струились по илистому руслу, где человек, неосторожно переправляющийся вброд, мог увязнуть и погибнуть, застигнутый врасплох. Воды Чара, прозрачные, как Река Жизни, увиденная евангелистом, были стремительны, словно облака, и что-то лепетали небесам с утра до ночи на усыпанных галькой отмелях. Там росла лилия, здесь - водяной лютик.