Геральт никогда не верил в теорию соулмейтов. К тому же, если брать в учёт с какой опасностью сталкивается Ведьмак – его родственная душа должно быть умерла бы от боли, ведь судьба-злодейка наградила людей не только вторыми половинками, а и паршивым способом найти. По ранам.
С самого детства они разделяют боль, некоторые узнавали друг друга по шрамах, если ранение было серьезным, но зачастую остаются просто синяки и ссадины на месте телесного урона соулмейта.
Для простого человека, все в действительности – легко. Если болят кончики пальцев и чувствуется покалывание – значит швачка, если боль как от ожогов, видимо коваль. Единственным плюсом, которым их наградила жизнь было то, что соулмейт жил рядом. Это константа. Но она никогда не касалась ведьмаков.
Они блуждают по всему Континенту, могут посетить тысячи городов, пересечь границы сотен королевств, да и просто пережить своего суженного в силу долголетия. По этому, многие считали, что у них соулмейтов нет как таковых.
Какой человек способен вытерпеть такую адскую боль, если все Ведьмаки поголовно украшены глубочайшими шрамами с головы до ног?
Того же мнения был и Геральт.
Его твердая уверенность в том, что он будет полностью одинок как волк, стало для него житейским принципом. К тому же, он никогда в жизни не чувствовал посторонней боли. Никогда.
Его понятие мнимого одиночества нагло нарушил один шибко дерзкий бард. Ох, Лютик был чертовски приставучим, он как вид сорняка, которых плотно цепляется к одежде, и которых хрен уберешь, был с Геральтом на каждом шагу.
И все же больше хлопот доставляла его черезмерная болтливость. Даже ночью, когда им довелось спать вместе, в силу нехватки денег на две комнаты, Лютик продолжал что-то бубнить во сне, иногда слова можно было даже разобрать. За всю свою долгую жизнь, Ведьмак видел такое впервые.
Но то ли долгие годы одиночества сказались на нем, то ли еще что-то, самому Геральту неизвестное, на удивление он был рад компании барда и даже звал его своим другом, конечно – за глаза.
Тот всегда был искренним, даже если врал в своих балладах о подвигах и женщинах, он был честен с ним. Это было достойно великого уважения.
Лютик волновался за него, не противился его запаху после очередной убитой твари, а вымывал Геральта от смрадных остатков, и бережно обрабатывал все раны, недовольно поджав губы, и всегда говорил:
– будь осторожен в следующий раз.
