Дитя ненависти.

Глава 119.

Через некоторое время Цунаде добралась до небольшого особняка, находящегося в центре города, рядом с купальнями.

  - Интересно. А что такого важного осталось в чемодане, что принцесса оставила Шизуне охранять его. - Голос Наруко заставил меня вздрогнуть.

  - Удзумаки Наруко, ну сколько можно подкрадываться ко мне? - Мой, немного сварливый голос заставил сестру состроить виноватую рожицу, а затем улыбнуться.

  - Мне просто нравится твоя реакция. Ты так бурчишь, как старый дед. Только вот внешне тебе только четырнадцать лет.

  - Нравится ей. - Я вновь не сдержался, бурча себе под нос. - А то что мне каждый раз приходится сдерживать свои рефлексы её не волнует. Вот получишь кунай в сердце, будет тебе удовольствие ходить в теле простого теневого клона.

  - Наруто, ну хватит.- Сестра стала тереться о моё плечо, изображая кошечку. - Я и правда не специально это делаю.

  Я немного успокоился, ощутив со стороны сестры небольшое раскаяние и сочувствие. Она прекрасно понимает что меня раздражает не её поведение, а не совершенство моего навыка скрыта.

  - Ты, кстати знаешь, кому принадлежит этот домик?

  Наруко решила перевести разговор в другое русло.

  - Ну?

  Куноичи состроила заговорщескую мордашку и тихо зашептала.

  - Клану Джирогоджо. Поговаривают, они держат под контролем многие теневые делишки страны Огня. А конкретно в этом домике проживает Годжо Иссенко - глава клана. Поговаривают что в последнее время у него появились проблемы со здоровьем и он решил его поправить, отправившись на один весьма дорогостоящий источник, подлечиться.

  Я усмехнулся.

  - Наруко. Ты прямо профессиональный добытчик информации. - Сестра порозовела от похвалы. - Так значит Цунаде решила подзаработать денег, подлечив одного из боссов мафии?

  Стоило Цунаде подойти к воротам, как вокруг неё тут же появилось с десяток охранников, судя по их скорости и отсутствию протекторов, это либо бойцы клана, либо наёмники умеющие работать с чакрой.

  Всего через минуту ворота особняка открылись, и на встречу Цунаде вышел представительный мужчина, где-то за пятьдесят с хвостиком и с клюкой, на которую опирался при каждом шаге. Нездоровая бледность и неторопливость шагов говорили о том что этот человек весьма в плохом состоянии, но при этом слишком горд, чтобы принять чью-либо помощь. Стоило ему немного оступиться и пошатнуться, как трое бойцов бросились ему на помощь, но остановились, заметив властное движение руки.