Истерия

1. Эхо приюта.

***

Флэшбэк

Уже совсем черное, непроглядное небо опускалось, подобно морской волне захватывало дома, улицы, людей, что спешили вернуться в теплые помещения, боролись с потоком ветра, прикрывали лица. Ночной холодок застыл белой дымкой над мокрой травой. Старые ржавые качели подталкивал холодный ветер, но он был не такой, какой бывает по вечерам в Олдтауне. Это не был лёгкий прохладный ветерок, нет. Это как раз был ледяной, свистящий, какой-то... пугающий (?) ветер.

Воздух в доме пропитан ароматом вина и ликера. Сладость оседает в горле вместе с влажность потрепанных от старости стен, местами в которых слетела штукатурка. Темный деревянный паркет, темно-коричневые стены и потолки. Длинные и тонкие коридоры, освещаемые лампадами. Они идут в разные уголки дома, путают, заводя в тупики. Непроглядная темнота не пугает, но настораживает, ведь от неё веет чем-то неизвестным, что уже не может не тревожить. Второй и третий этаж ещё холоднее. Коридоры сужаются, давя на тебя, будто хотят задушить, и если хорошо постараться, то можно подумать, что ты задыхаешься прямо сейчас. Кажется, что стены всасывают в себя весь кислород, отчего дышать невыносимо трудно. Множество больших пустых комнат. Давно незаселенных, но нетронутых. Всё стоит на своих местах, пыль с полок протерта, кровати заправлены, игрушки лежат в ящиках и на коврах. Кажется, что только вчера по полу босыми ножками бегали дети. Если прислушаться к тишине, что застыла в воздухе, то можно уловить негромкое шипение, чем-то напоминающее детский шепот, молящий о помощи.

— Нравится? — Старушка, которая явно ухаживала за собой, поглаживает плечо девочки, которая рассматривает бледно-золотой кулон в виде сердца на тонкой, худой шее бабушки, покрытой сухой кожей. Старушка сидела, не сутулясь, в своем кресле. Ее белые, как снег волосы убраны в аккуратный пучок, на ушах висят сережки с большими камнями, губы покрыты яркой малиновой помадой.

В гостиной сегодня собрались самые близкие члены довольно большой семьи, отдельные личности которой давно прекратили контактировать друг с другом. Стены были покрыты темными узорчатыми обоями с бордовым оттенком, деревянный пол блестел — не было ни пылинки, но местами был протертый, словно кто-то нарочно бил его каблуком.

Девушка расположилась с мужем на длинном диване и общалась с пожилым мужчиной, который сидел в отдельном кресле, а тот лишь пытался поддержать не интересующую его беседу с дочерью. Молодой парень не чувствовал себя уютно, хотя, казалось бы, спустя столько лет он уже должен был привыкнуть. Он, в который раз, ловит себя на мысли, что безумно рад, что они купили дом в другом городе. Не то, чтобы общение с новыми родственниками его утруждало. Нет, само место его не привлекало. В этих стенах ему нечем было дышать.