Констанца решительным жестом надела накрахмаленный почти до твердой хрупкости безе белоснежный чепец в тон выбеленному белому платью медсестры и поправила завитую химию пшеничного блонда, сосредоточенно глянув на себя в зеркало. На маленьком столике дымился самый ароматный в мире кофе, который Констанца варила прямо на работе и частенько угощала больных и сотрудниц. Сколько историй увидело свет под этот напиток, сколько слез радости и печали было пролито тогда, когда в коридоре пахло свежесваренным кофе! Но теперь больница постепенно пустела - отделения один за одним перевозили в новое здание в другом районе. Констанца все равно пришла по привычке рано, хоть и некому ее было проверить - на целом этаже порядочной длины уже никого не было. Констанца с кружечкой кофе решила пройтись по коридору, и только потом приняться за дела.
Она любила свою работу. Любила своих больных. Чувствовала себя на своем месте. Поэтому всегда приходила рано и уходила позже всех. Но и сейчас, без больных, коридор больницы все равно был мил Констанце - почти все окна были открыты, дул приятный летний ветер и белые шторы развивались словно во сне. Она все-таки привязалась не только к людям, но и к этому зданию, родным стал каждый закоулок мрачных коридоров.
Эта тишина была упоительна. Констанца словно проваливалась в параллельный мир. Несколько дней назад луна наметила тенденцию подходить к земле все ближе и ближе, и Констанцу накрывали целиком волны эйфории. Скоро она будет совсем близко, как тогда, как в тот день, а точнее ночь много лет назад. Подумать только, несмотря на то, что Констанца была рада заниматься любимым делом, по-настоящему живой она себя чувствовала лишь тогда, в ту ночь.
Это была совершенно синяя ночь индиго, и огромная, электрически-белая луна почти вплотную стояла к земле так, что была выше всех человеческих построек многократно. Куда ни пойди, везде была она одна. И никого не было на улицах, абсолютно. Кроме Констанцы и Эрнесто, тихо, боясь нарушить это величественное молчание, идущих прямо навстречу королеве Луне как к своему неотвратимо надвигающемуся счастью. Они молчали и улыбались, взявшись за руки, полной грудью вдыхая душистость сонной зелени и жасмина, и их мысли, их сознания сливались воедино в это странное время суток, когда темной ночью было светло как днем.
Но их не забрали инопланетяне, как они тогда надеялись. Настало утро и Эрнесто пропал. У них даже ничего не было, кроме этой прогулки за руки. Этот момент Констанца ненавидела вспоминать, и снова отмотала пленку памяти назад, к огромной луне. И почему ей так запал глубоко в душу этот худосочный очкарик?Это была первозданная магия небесного светила, ни до того ни после Констанца ничего подобного не испытывала. А теперь, когда это астрономическое явление снова надвигалось, Констанца была просто на седьмом небе от счастья и решила всю эту ночь апогея провести на улице, как тогда.
Констанца сделала все свои дела и, снова заскучав, села у окна. Но что-то было не так. Ощущение смутного беспокойства нарушало ее ожидающий эйфорию полет души. Будто надвигалось что-то совсем недоброе. Брось, Констанца, в ту ночь тоже было странное ощущение налета инопланетян, но все обошлось мировым оргазмом.
Но нет. Вдруг резко на глазах стало темнеть, хотя времени еще было пять пополудни и лето. Поднялся непонятно откуда взявшийся сильный ветер и Констанца спешно закрыла все окна в коридоре. На землю лег неприятный полумрак, который и не развеивался, и темнее не становилось. Чертовщина какая-то. Люди на улице спешно разбегались по домам, пока улицы полностью не опустели.
Констанца смотрела в окно, со стороны которого вдалеке виднелось католическое кладбище. Обычно медсестра спокойно относилась к жизни, смерти и их соседству, даже несколько хладнокровно и отстранено. Но то, что она увидела теперь, заставило испугаться и ее. Ветер на улице все усиливался, и начало казаться, что он обладает какой-то единой направляющей силой, будто у него есть разум. Ветер просто как сорняки повыдергивал фонари у кладбища. Прямо перед дорогой под сенью деревьев стояло старое надгробие нацистского офицера, и ветер, долетев до него, совершил невероятное. Он вырвал надгробие с корнем и, перевернув его вниз головой и немного поиграв им, вонзил в землю. Констанца громко охнула. И, кажется, то, что было ветром, вдруг смолкло на минуту и заметило ее в окне. Констанца будто почувствовала пристальный, пронзающий до мозга костей взгляд бездны. Неужели все, что писал Лавкрафт, правда?! Что это, в самом деле, творится? Самое ожидаемое событие нескольких лет грозило превратиться в леденящий ужас.
Медсестра мокрая от холодного пота резко отвернулась от окна. Надо было найти людей, хоть кого-то. От паники все мысли делись куда-то прочь. О, на предыдущем этаже была еще рыжая Мадлен с парой пациентов, нужно бежать к ней. Констанца припустилась по длинным коридорам и лестницам чуть ли не вприпрыжку, как в детстве боясь грозы. Ей просто хотелось орать не своим голосом - Мадлен!Мадлен! Констанца еле сдерживалась, она же все-таки медсестра. А вдруг Мадлен там нет? Это была просто самая длинная дорога в ее жизни.
К счастью, Мадлен оказалась на своем этаже, и Констанце стало сразу ощутимо легче. На миру смерть не страшна. Но, похоже, Мадлен была испугана не меньше ее. Теперь Констанце стало даже немного весело, как в детстве в грозу, если ты был рядом с другом. Чтобы успокоиться, она заварила свой знаменитый кофе.
- Что-то неладное творится, Констанс, - задыхаясь от волнения, сказала Мадлен, - этот страшный ветер вырывает деревья и заборы.
Констанца взахлеб рассказала свои впечатления.
- Так значит, это правда...- глаза Мадлен округлились, уставившись в стену.
-Что правда?
-Моя бабка рассказывала легенду этих мест о духе возмездия. Он якобы существует здесь еще со времен индейцев. И редко, раз во много лет, когда луна становится кроваво-красной, он приходит и убивает всех, кто творил зло, - дрожащим голосом сказала Мадлен, - и никому не скрыться от него.
Они обе потерянно уставились в окно, вероятно, размышляя о том, насколько злыми были в глазах духа и ища себе оправдания.
-Смотри, - полным ужаса голосом вскрикнула Мадлен, - там громадная змея!Смотри, Смотри!
Констанца пригляделась и увидела - трава внизу в саду перед больницей прижимается к земле от ветра и от движения огромной черно-желтой змеи толщиной наверно с них двоих вместе взятых. Длина же этого чудовища, похоже, достигала пятиэтажного дома. Мадлен начала было терять сознание, но Констанца мгновенно ее привела в чувства.
-Мадлен, - быстро сказала она пришедшей вновь в себя подруге, - кажется, змея движется к больнице!Есть ли кто-то живой кроме нас? Мы должны их спасти!
-Никого ... кроме одного колясочника... нет в здании. Он не помещался в последнюю машину и его оставили до завтра, - Мадлен почти плакала.
Они быстро добежали до больного и выкатили его в коридор. Он был взбудоражен происходящим не меньше их.
-Что?!..что происходит?!начинается ураган?!Вы видели змею в саду?!!!
-Нам нужно срочно эвакуироваться, - наиболее спокойно проинструктировала его Констанца, как умеют только матери и некоторые медсестры, искренне веря в свои слова, - за нами сейчас приедет самая поздняя машина.
-Какая машина, сестра?!Вы несете бред!!Мы все сдохнем!Змея уже залезла в больницу!! - орал колясочник, выкрутив глаза от страха.
-Если будете так орать, то нам точно хана. За это я заставлю вас везти свой кофейник. Мы знаем, что делать, - совсем строго прикрикнула Констанца своим привычным властным тоном медсестры для особых случаев непослушания, - Мы выйдем с черного хода.
- Ах да, черный ход, черный...ход, - больной обмяк, обнимая кофейник.
Вдвоем они начали спускать колясочника по потайной лестнице. Хоть это и было физически непросто, забота о других всегда придавала Констанце юмора и отважности, и они с Мадлен даже начали шутить, стараясь не думать о происходящем всерьез. Колясочник тихонько посмеивался, иногда боязливо поглядывая на Констанцу. Она же поймала себя на мысли, что чувствует небывалый подъем сил, и, в общем, ей уже не страшно умереть. Она дожила до второй такой луны, и почему-то сейчас так спокойно стало на душе спасать этого бедолагу - снова на сердце воцарился полный штиль, как много лет назад, и Констанца снова жива, и даже змея не сможет прервать ее вечную жизнь.
Как вдруг внизу раздался необычайный грохот, будто что-то очень мощное сносило все на своем пути.
-Змеяяя! - заорал больной, чуть ли не подпрыгнув в кресле, но Мадлен прикрыла ему рот рукой.
Печально осознавать, но план с черной лестницей провалился. Вне себя от паники они попытались втащить коляску обратно вверх, но разрушительное движение снизу неумолимыми семимильными шагами догоняло их. Мадлен уже вовсю беззвучно рыдала. Они поняли, что сопротивление бесполезно, и, вжавшись спиной в стену и прижав к себе коляску, с ужасом смотрели вниз, стараясь не закрывать глаза - так было еще страшнее.
Все случилось мгновенно. Как заряженная пружина, огромная змея, самодовольная в своей мощи, как лавина нависла над ними. Ее большая морда оценивающе посмотрела на каждого из них желтыми как лимон глазами. Все трое дрожали крупной дрожью, правда, Констанца продолжала чувствовать еще впечатляющий подъем на накале страстей. Ее хищная пасть была немного приоткрыта, и были видны острые блестящие клыки и темное чрево. Тут она резко выхватила мордой кофейник у колясочника, и он заверещал как поросенок, закрыв лицо руками. Змея опрокинула все содержимое кофейника в себя на глазах изумленных медсестер и, осушив его, отплюнула в стенку, и он отскочил с жалобным звоном.
- Вкусный кофе, - неожиданно изрекла змея, и, подмигнув одним желтым глазом Констанце, огромными петлями ускоряясь поползла себе дальше.
Все были ошарашены и в молчании непонятно уже зачем на ватных ногах побрели на улицу. Наверно, увидеть невероятную луну.
-Констанца, - неожиданно заговорил колясочник, - ты наверно уже не помнишь меня...Прости.
Кроваво-красная луна была выше всех человеческих построек многократно. Куда ни пойди, везде была она одна. И никого не было на улицах, абсолютно, кроме их троих. Будто мир раз и навсегда рухнул. Только красная луна, королева возмездия и любви.
-Эрнесто, - спокойно выдохнула Констанца, взяв его за руку снова, как тогда, будто всех этих лет не было.
Бог знает сколько они простояли так, держась за руки.
-Констанс!!Констанс!!Констанс, мать твою!! - кричала Мадлен.
- Какого ты орешь в сей священный миг? - Констанца будто пробудилась от глубокого сна.
-Он умер, Констанс. Похоже, сердце остановилось. Отпусти его руку.
Констанца опустилась рядом с коляской, в которой было уже безжизненное тело. На лице Эрнесто застыла улыбка.
