Хочешь отомстить — воспитай сына врага.
Говорят, что русалки бывают разные: кто-то родился из пены и водорослей, кто-то приглянулся морскому царю, потерпев кораблекрушение, кто-то утопился от несчастной любви.
Но все русалки верят, что забирать жизнь нерожденного — страшный грех, и пуще острых винтов кораблей нужно остерегаться солнечных лучей.
Никто из русалок по доброй воле никогда не вынырнет на поверхность, пока в небе царит злое солнце. Страшное солнце.
Оно пробуждает погасший огонь в остывших сердцах, оно жалит огненными стрелами любви и жизни, взывает к мести, оно — вечный враг покоя.
Говорили, что когда ее возлюбленный узнал о том, что дочь бедного учителя из церковно-приходской школы беременна, то зазвал ее на свидание — покататься на лодке, и вернулся к своей знатной и богатой невесте, спрятав тайну на дне морском.
Говорят, что вода уносит печали, размывает тревоги, лишает чувств. Остается лишь покой и скольжение в неотличимых друг от друга днях сквозь толщу вод. В них нет места сожалению, любви, привязанности. Правду говорят.
Прошло сто лет, и Русалка постепенно забыла о предательстве и горе, ее горькие слезы не сделали солонее и без того соленое бескрайнее море. Но было нечто, что отличало ее от сонма обворожительных нежитей, обитающих за порогом добра и зла, способных утащить живую игрушку на дно и забыть о ней через пару часов.
У каждой из русалок есть свое занятие, которому они предаются со страстью, странной для холодной крови, стынущей в их жилах. Кто-то строит гроты из раковин и кораллов, кто-то, словно зачарованный, столетиями танцует призрачные танцы в залах дворца, кто-то острыми обломками скал режет сети рыбакам, кто-то ночи напролет кувыркается в водопадах, тщательно следя, чтобы луч восхода не коснулся бледной кожи. Иные собирают коллекции статуй и драгоценностей с затонувших кораблей, украшая дворец Владыки. Есть и те, что выращивают неземной красоты сады из морских растений.
Была страсть и у Русалки. Она тоже собирала свою коллекцию — книги с затонувших кораблей. И долгими ночами, разложив на пустынном берегу свои разбухшие покореженные сокровища, бережно перелистывала страницу за страницей, проводила полупрозрачным чуть светящимся во тьме пальчиком по не успевшим размыться словам, погружаясь в мир людских чаяний и страданий. Самая не понимая почему, особенно она любила читать о детях. Лишь небо на востоке начинало сереть, как она прятала книги в пещеру в скале и погружалась в пучину вод.
