— Ayúdame… Santa María… me muero…
Отнимаю руки от мокрого от слез лица и с тревогой, сквозь собственные всхлипывания, вслушиваюсь в тихие бессвязные хрипы. Мужчина, в агонии шепчущий на испанском, просит помощи. Меня снова накрывает волной паники и отчаяния. Чем?! Ну чем я могу ему помочь? Чонгук, ты сука…
Быстро вытерев глаза, все же встаю с пола и с опаской приближаюсь к раненому, освещенному единственной, но достаточно яркой лампой, висящей под потолком. Чувствую, как сердце буквально выпрыгивает из груди. Мужчине на вид лет сорок, но может и меньше — по сильно разбитому лицу трудно сказать наверняка. Спутанные черные волосы пропитаны кровью, на лбу и висках знакомые бордовые отметины — точно такие же были у наших пассажиров после ударов прикладами. Рукав темной байковой рубашки порван, а безвольно висящая левая рука неестественно вывернута в локте. Но самое страшное — кровоточащая рана на груди. Скорее всего, огнестрельная… Руки опускаются, хочется забиться в угол и сидеть там до тех пор, пока за мной не придут, не заберут отсюда. От бессилия тянет выть в голос, орать и колотиться в дверь, лишь бы пришли. Но это пройденный этап — голос сорван, руки сбиты в кровь, а я по-прежнему в этом крошечном подвальном помещении. В моей личной камере изощренных психологических пыток.
Быстро перебираю всё, что лежит на столике. От лихорадочных движений рук бутыли и флаконы падают, блистеры таблеток рассыпаются, а приборы звенят о металлические лотки, терзая напряженные нервы. С облегчением чувствую приходящую на место растерянности злость, побуждающую к действиям. Ну уж нет, Чонгук, я так просто не сдамся.
Первая радостная находка —бутылка с питьевой водой. Срываю крышку и осторожно подношу к пересохшим, покрытым кровавой коркой губам мужчины.
— Это вода. El agua.
Мужчина пытается открыть глаза, но не может этого сделать из-за сильно заплывших век. Понятия не имею, можно ли ему пить с таким ранением в груди, но глядя, с какой жадностью он охватывает ртом горлышко, решаю, что вряд ли сделаю хуже, чем есть. Вода проливается мимо, на лицо, но мужчина не может остановиться, делая глоток за глотком — видно, что никто и не подумал напоить раненого. Какие же они звери…
Наконец, он устало откинулся назад, а я взяла скальпель. Не задумываясь из десяти штук выбрала нужный — Док бы оценил. Аккуратно, по миллиметру начинаю разрезать грязную рубашку, отмачивая в некоторых местах водой, чтобы как можно более безболезненно оторвать засохшую от крови ткань от груди. Весь торс мужчины в синяках и застывших кровоподтеках, а от вида зиявшей неровными краями раны начинает мутить и подташнивать. Стискиваю зубы — не время из себя строить припадочную барышню. Покопавшись в докторском чемоданчике, нахожу то, что там просто обязано было быть — дезинфицирующую жидкость. Начинаю осторожно протирать края раны, с тоской понимая, что не знаю, что же делать дальше. Если это огнестрельное ранение и пуля застряла внутри — ее надо вытащить, иначе начнется загноение. Нет, не так — на курсах оказания первой помощи говорили, что ни в коем случае нельзя вытаскивать пулю, а надо дождаться прибытия помощи. Черт бы побрал эти курсы, толку-то от них, если никакой помощи мне и не светит!!! Решимость сменяется растерянностью. Слезы опять подкатывают к самому горлу — ощущаю себя маленьким беспомощным ребенком, потерявшимся в дремучем лесу.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
В плену// LISKOOK
Fanfic[ЗАВЕРШЕН] Она кричала, что хочет уйти, ведь находилась здесь не по своей воле. Достаю пистолет и равнодушно пожимаю плечами: "Иди. Только очень быстро". Она бежала, путаясь в темных коридорах, а я стрелял ей вслед, старательно целясь несколькими ме...
