Монстр с безжизненными глазами

1. Дом без выхода

      6.10.18

      Я не знаю, с чего начать. С чего обычно начинают писать дневники?
      Сегодня 6 октября. Меня зовут Пак Чимин. До моего восемнадцатилетия осталась неделя. И за эту неделю я должен умереть. Поэтому я хочу рассказать свою историю тому, кто найдет эту тетрадь.
      Я заперт в этом огромном доме, похожем изнутри на замок, уже 214 дней. В моей комнате висит камера. Дверь наружу всегда заперта. На окнах стоят решетки. ОН даже убрал все острые предметы, чтобы я не нанес вред ни ему, ни себе. ОН думает, что полностью меня контролирует, но у меня есть маленький секрет, который я сжимаю каждое утро в руке, надеясь покончить со всем раз и навсегда. Но..... Каждый раз мне не хватает смелости. И сегодня не исключение. Сегодня я снова оставляю складной нож в своем кармане нераскрытым.
      Этот нож мне тайком дала единственная горничная в этом доме, которая две недели назад исчезла. Вместо нее появилась другая женщина. Она мне не нравится. Она ведет себя так, будто меня не существует. Когда же наши глаза случайно встречаются, в ее взгляде читается отвращение. Что я сделал не так? Я не знаю, потому что она не говорит со мной.
      Я пытался сбежать. Я пытался драться. Я пытался устраивать ЕМУ истерики. Я умолял ЕГО. Я перепробовал все. Но ОН лишь противно ухмылялся на каждые мои безуспешные попытки вырваться.
      Я не понимаю, что он во мне такого нашел. Зачем я ему так нужен? У него есть все. Деньги. Власть. Он может заполучить любую девушку. Так зачем ему я?
      ОН называет меня ребенком. Но каждый раз, как ОН приходит, я чувствую на себе его похотливый взгляд, от которого блевать тянет. При виде ЕГО, кровь в моих жилах леденеет. Я боюсь ЕГО. И всем сердцем ненавижу.
      ОН называет меня ребенком, но, приходя в этот дом, ОН почти всю ночь смотрит на меня. Смотрит, как я сплю и пускает слюни. Я буквально физически чувствую, как ОН взглядом раздевает меня. И я не могу пошевелиться. Мне слишком страшно. Я даже дышать нормально не могу, боясь его спровоцировать.
      ОН говорит, что не спит с детьми.
      Я не могу сбежать. Я с этим смирился. Поэтому за эти семь дней до моего дня рождения я должен умереть. Я всем сердцем хочу умереть до того, как мне исполнится восемнадцать. Мое сердце замирает каждый раз, как я представлю, что ОН будет касаться меня. От одной этой мысли к горлу подступает тошнота.
      Я должен умереть. Но я слишком трусливый. Каждый раз, поднося к горлу нож, мои руки дрожат. Я не боюсь быть избитым, ОН не раз избивал меня, пытаясь унять мои истерики. Не сам, конечно. Сам ОН руки не марает. ОН играет святошу, который не бьет, не убивает и не спит с детьми. А то, что ОН похитил меня, так это и не похищение вовсе. Это все для моего блага. Ведь моя жизнь здесь как в сказке. Ведь я могу получить от него все, что захочу. Все, кроме свободы.
      Но даже если я и не боюсь быть избитым, я не могу причинить себе вред. Мои руки не могут дернуться, полоснув лезвием ножа по горлу. Они застывают и отказываются шевелиться.
      Чем ближе наступает этот день, тем сильнее меня охватывает отчаяние. Сердце сжимается от страха. Из глаз текут слезы. А руки по-прежнему сжимают нож у горла и не шевелятся.
      Я смотрю себе в глаза через зеркало в ванной. Я мысленно кричу себе взять себя в руки, перестать плакать и покончить с этим нескончаемым страхом. Но слезы не прекращаются. А руки обессилено опускаются, складывая нож и убирая его обратно в карман. В мире существует столько людей, которые с легкостью причиняют себе вред. Так почему же я не могу?
      Иногда я думаю, если бы у меня были родители, смог бы ОН так легко меня заполучить? Если бы у меня был хоть кто-то, смог бы ОН так запросто стереть мои следы существования? Или ОН просто их убил бы? Не сам, конечно. Не своими руками.
      ОН рассказывал мне, как легко было всех убедить, что я переехал, что я перевелся в другую школу. Как легко было заставить моих друзей поверить в то, что я был настолько счастлив уехать, что забыл о них. Меня никто не искал. Ни в школе. Ни в приюте. Это люди слишком безразличны ко всему, что не касается их, или сила денег и власти настолько велика, что может заставить людей забыть о существовании человека?
      Я видел в ЕГО глазах, какое наслаждение ОН получал, видя, как меня все сильнее душило отчаяние. ОН упивался от мысли, что теперь я только его. Что кроме него, у меня никого нет. Что кроме него, я никому не нужен.
      Я спрашивал ЕГО, почему я. ОН говорил, что я слишком красивый. Слишком милый. И слишком сексуальный. Моя аура так и тянет его, и сдерживать себя ему очень сложно.
      Я тысячу раз подносил острие ножа к своему лицу. И тысячу раз снова опускал его. Я не могу сделать даже этого. Неужели все так и закончится?
      ОН говорит, что не тронет меня до моего совершеннолетия. И ОН держит слово. Но ОН подавляет меня морально. Своими взглядами, своими приходами ко мне в спальню ночью, своими словами о том, как сильно он меня хочет, и как я ему нужен. Не только ОН, весь этот дом с перекрытыми для меня выходами не дает мне забыть, что меня ждет.
      Но бывают моменты, когда терпение у НЕГО все же кончается. ОН зовет меня в библиотеку. Садясь на диван, ОН заставляет меня ложиться головой ему на колени.
      Поначалу я сопротивлялся. Мне было противно даже это. Но ОН говорил, что непослушных детей нужно наказывать. Поэтому его люди избивали меня до тех пор, пока я переставал сопротивляться. Это два здоровенных телохранителя, которые постоянно находятся рядом с ним.
      Сейчас же я уже не сопротивляюсь. Я смирился. Я знаю, что это бесполезно. Я был бы не прочь, если бы они убили меня. Но они останавливаются каждый раз, как только мое тело отказывается шевелиться.
      Лежа на ЕГО коленях, я чувствую, как ОН запускает свои руки мне в волосы. Медленно поглаживая меня по голове, ОН что-то мне говорит. Но я не слушаю ЕГО. Я пытаюсь привести свое тело в чувство, которое цепенеет от страха такой его близости. Иногда его пальцы как бы невзначай проскальзывают по моей шее, заставляя меня еще сильнее застывать.
      Я знаю, как сильно ОН меня хочет. ОН и не скрывает этого. Даже удивительно, что ОН смог продержаться так долго. По мне каждый раз пробегает озноб, когда я понимаю, что будет, когда ЕМУ больше не нужно будет сдерживаться.
      Когда же мы встретились? Я не помню точно. ОН приходил в приют, в котором я жил. Мне было шестнадцать.
      Я не сильно обращал на НЕГО внимание, но иногда все же замечал ЕГО взгляды на себе. Тогда я не придавал этому значения. Помню лишь, что однажды улыбнулся ЕМУ, и его взгляд стал каким-то странным. Но я подумал, что мне показалось, поэтому не придал этому значения.
      Я не знал о НЕМ ничего, но сотрудники приюта знали его, видимо, хорошо. Они чуть ли ни ноги готовы были ему лобызать. ОН вносил крупные пожертвования, покупал все необходимое для приюта. ЕГО называли ангелом без крыльев.
      Мне было плевать, по сути, на ЕГО приходы. Мне ОН был не интересен. Я даже смотрел на НЕГО редко. Я не запомнил ни ЕГО имени, ни внешности. Встреть я ЕГО на улице среди десятка других людей и не узнал бы. Но однажды я все же посмотрел на НЕГО и запомнил.
      Я столкнулся с НИМ в коридоре. ОН на голову выше меня, с крупным телосложением. На лице его щетина, а в волосах проглядывалась седина. На вид ЕМУ за сорок. Я тут же извинился перед ним. ОН же положил руку мне на плечо и улыбнулся, сказав, что все в порядке. Главное, что не пострадал я. Я улыбнулся ЕМУ в ответ. И снова увидел тот странный взгляд, от которого по коже пробежал холодок. Но и тогда я не придал этому значения.
      Спустя пару месяцев я узнал, что этот человек взялся спонсировать обучение за границей нескольких приютовцев. И я был в их числе. Я был рад. Ведь это была хорошая возможность улучшить свое будущее.
      Собрав вещи, я с нетерпением ждал своего отъезда. Меня переполняла радость. Я был счастлив от того, что смогу побывать в другом городе. Да что в городе. В другой стране.
      Меня разбудили в четыре утра. Все в приюте еще спали. Мне сказали, что другие уже уехали. И так как места в машине не было, за мной приехали только сейчас.
      Я сел в машину. Со мной села одна из воспитательниц. Она говорила, что мне очень повезло. На что я согласно кивал. Она протянула мне бутылку воды, которую я тут же и схватил. Я уснул. Проснулся я уже в этом доме.
      Я спрашивал ЕГО о других парнях из приюта. ОН скалился и отвечал, что они, и правда, учатся за границей. Ему нужно было прикрытые, чтобы увезти меня. Чтобы меня не искали и не проверяли, действительно ли я учусь за границей, всего-то и нужно было, что подкупить парочку человек, а другую парочку запугать. Это легко.
      Иногда я думаю, так ли нужно мне умирать? Что если мне нужно пережить лишь одну ночь с НИМ? Вдруг ОН разочаруется? Или, получив свое, тут же потеряет ко мне интерес? Вдруг ОН меня отпустит? Или убьет? Меня любой исход устроит. Но как только я вижу ЕГО, эта надежда исчезает. Потому что меня всего выворачивает от одной только мысли, что нужно будет терпеть ЕГО прикосновения. Даже если это будет всего раз, я не смогу смыть с себя ощущения его рук на своей коже.
      Меня никогда не волновало, с кем будет мой первый раз. С кем будет мой первый поцелуй. Это должна была быть девушка. Однозначно. Это стояло в моих настройках по умолчанию. Я просто об этом не думал. Даже если бы все это случилось не по любви, я бы не переживал. Я не из тех, кто трясется над этим.
      Но сейчас все по-другому. Мне по-прежнему это не важно. Но ЕГО я ненавижу всем сердцем. Это не может быть ОН. Почему это должен быть ОН?
      Я открыл глаза и уставился в такой знакомый потолок. Меня в очередной раз кольнуло разочарование. Почему я проснулся? Раз я такой слабый, умереть во сне было бы для меня просто идеально.
      Я сжал нож в кармане своей пижамы. Семь дней. За эти семь дней я должен умереть.