С ужасом вспоминаю то, что произошло со мной несколько лет назад. Тогда мне было всего четырнадцать, и я была довольно наивным ребёнком, хотела быть ни как все, чем-то выделяться. И, наверное, именно для этого вступила в ряды неформалов. Покрасила волосы в чёрный, обстригла длинную чёлку, нацепляла значки на свой рюкзак и впервые столкнулась с агрессией со стороны сверстников. Меня толкали, обзывали и всячески унижали, но ввязавшись в эту войну я уже не захотела отступать, ведь это бы значило, что я опустилась на самое дно, отказавшись от себя самой.
Я часто задумывалась, а как бы я поступила, стоя по те стороны баррикад и поняла, что ни за что бы не стала унижать того, кто посмел чем-то выделится из толпы. И тогда я осознала, что существуют различия не только внешние, но и внутренние.
Подростковой жесткости нет границ и вот я лежу, истекая собственной кровью и соплями. Я правда не хотела плакать и показывать свою слабость… Но как я могу противостоять этим ощетинившимся зверям, которые скрываются под личинами моих ненавистников? Пинок в живот и вновь мой рот наполняется солоноватой кровью. Несколько человек избивавших меня и десяток зрителей, кричащие что-то типа: «Ну же, давай, добей её!»
Кто-то харкнул мне в лицо и послышался отвратительный смех толпы, которая забавлялась моей болью. Глупо, но в голову пришла мысль, что я похожа на Майского жука, которого когда-то в детстве сама с удовольствием раздавливала одним движением ноги, а потом с интересом наблюдала как он рефлекторно двигает лапками. Как же это всё глупо….
- Ну, слабачка, вставай! – Катя хватает меня за длинные волосы. – Не хочешь? А если вот так? – девушка бьёт меня коленкой в лицо, раздаётся глухой хруст и из носа ручьём течёт кровь. Странно, но мне даже не больно, всё равно что ли….
Кто-то из подростков записывает всё происходящее на видео, я рискую стать звездой, мои кровавые губы растягиваются в жуткой улыбке от этой мысли.
- Хотите настоящего веселья? – спрашивает Катя. О, это девчонка ненавидит меня всеми фибрами души. Казалось бы, за что? Да просто так. Я приоткрываю опухшие глаза и сквозь кровавую пелену вижу, как она хватает увесистый кирпич, которые кто-то натаскал за гаражи. – Сейчас вы его получите!
Я зажмурила глаза, мне не было страшно, я знала, что они уже сильно разгорячились. чтобы оставить меня в покое. А началось то всё с обычных насмешек и вылилось вот в это, они меня и за человека не считают, ни капли жалости я не увидела в их глазах. Исход решён.
Прежде чем кирпич опустился на мою голову, я лишилась сознания, уберегая себя от излишней боли.
Почему-то я увидела маму. Её красивое лицо с голубыми, как небо глазами и доброй улыбкой. Она у меня художница, творческая личность, мы с ней больше подруги, чем мать с дочерью. Моя мать вечно одинокая художница, растившая меня одна. Именно она внушила мне, что не стоит идти за стадом, что индивидуальность человека – это главное! Знала бы мамочка чем это всё для меня обернётся…
Краем сознание слышу крики, вопли страха, но веки слишком отяжелили, чтобы открыть глаза. Вопли затихли и наступила тишина… Тишина — это так приятно…. Странное мычание над ухом, чьи-то грубые руку трясут меня, гулкая пощёчина отрезвляет и заставляет немного приоткрыть глаза.
Огромный мужчина склонился надо мной, длинные его космы неопрятны, жёлтая кожа, небольшой покатый лоб и злые колючие- чёрные глаза…. Он открывает свой беззубый рот, силясь что-то сказать, но я окончательно теряю сознание.
Очнулась я в больнице и выяснилось, что уже неделю валяюсь без сознания, временами лепеча какой-то бред. Мать несколько раз навестила меня, лицо у неё было скорбное, хоть она и старалась это скрыть.
Приходил следователь и допрашивал меня. Я рассказала ему всё как есть, только не стала упоминать о странном мужчине, наверное, оттого что сама не была уверенна в его реальности. После череды вопросов я узнала, что место где меня нашли было залито кровью и причём не моей…. Всё было в мелких ошмётках костей и мяса, все те подростки пропали и их до сих пор не нашли.
Следователь ушёл ни с чем, мне нечего было ему сказать, ведь я сама оказалась в глубоком шоке от происходящего.
Я сижу на койке и смотрю в окно. На улице лежат сугробы, деревья укутаны в белые одеяния и мир словно застыл.
Сегодня приходила мама и не выдержав, я рассказала ей про странного человека, увидев её испуганный взгляд, я спросила:
- Ты знаешь его? – сказанное показалось мне самой несусветной глупостью.
- Нет… тебе всё привиделось! А знаешь я думаю о переезде… мы больше не сможем жить в этом городе, ты же согласна со мной Насть?
Я кивнула, но мне показалось несправедливо, что мы должны бежать, словно крысы. Нашей вины нет в произошедшем.
Сегодня я проснулась рано и как обычно выглянула в окно, снег растаял и растаяли ледяные сугробы под ним, обнажая изувеченные, расчленённые человеческие тела. Руки, ноги, головы….
Без глазниц с широко открытыми ртами и вырванными языками. В глаза мне сразу кинулось лицо Кати, мёртвое с застывшим выражение жуткого страха и боли….
Я закричала и отпрянула от окна. Своими криками я разбудила соседку по палате и хриплым голосом попросила её.
- Выгляни в окно. Ты тоже это видишь?
Девушка, потирая сонные глаза выглянула в окно и осела на пол. Дальше шло долгое разбирательство и беседы с полицией. Но я ничем ни могла им помочь, я знала ни больше, чем они.
Мы переехали в другой город, как только я выписалась из больницы. Жизнь налаживалась, от кошмаров меня спасали таблетки. Странный человек больше не появлялся, но недавно….
Скуки ради, я перебирала старый семейный альбом и нашла половинку разорванной фотографии. На ней был он, только моложе и здоровее, его чёрные злые глаза я бы никогда не спутала… На обороте фотографии хорошо знакомым маминым почерком было выведено – любимый мужчина. А ведь я никогда не знала своего отца…
