Чудные на всю голову

Часть первая. Одиночество. Перелом

Огненное сердце вспыхнуло подобно златокрылому фениксу. Синее пламя – самое жаркое и жгучее из всех – жадными длинными языками облизывало сухую древесину лесной хижины. В жа́ре тонули стены и крыша, домашняя утварь, мягкое старое кресло. Плавились тонкие женские руки, источавшие невыносимое тепло.

Её крик был протяжен и звучен. Сама Богиня кричала в этот момент, погребая свою некогда любимую дочь в огне, который эта дочь и породила. Ни один смертный не мог представить, как ту жгло изнутри. Как кожа трескалась и превращалась в вольное пламя. Как душа расходилась кусками порванной ткани.

Как нимфа превращалась в чистую стихию.

А ведь Богиня предупреждала. Великая Эллиада предупреждала всякую предательницу-нимфу, отринувшую дар матери и ставшую смертной: не будет тебе на земле покоя, вместе с бессмертием ты потеряешь и себя.

Так и случалось. Каждый раз. То ли по воле Всемогущей, то ли по воле лукавой Судьбы – в конце концов, это уже не было важно, когда одна маленькая нимфа становилась большой катастрофой.

Как чаще всего и происходило, нимфы превращались в смертных девушек ради любви к смертным юношам. Только вот любовь скоротечна. Божественное благословение вечно и всеобъемлюще, а любовь – будто в противоположность – имеет свойство превращаться в нечто уродливое, как многорукий спрут, затягивающий в пустоту.

Милые, наивные нимфы... Они отдают всех себя во власть эгоистичных смертных рук. А юноши ломают и бросают их, как красивые игрушки. Но игрушки эти опасны, о чём юноши даже не задумываются, тем самым наклика́я беду не только на себя, но и на окружающих.

Самый горячий из существующих, синий огонь объял лес. Деревенские дурачки и не думали, что их неразумный и нелюдимый лесничий мог охмурить нимфу, но они ошибались. И теперь расплачивались за свои ошибки, сгорая.

Но ни судьбы этих людишек, ни лесничего, ни даже нимфы так не печалили, как судьба того, кого нимфа выносила под сердцем. Дети – единственные невинные жертвы любой трагедии. В отличие ото всех, кто так или иначе поучаствовал в этой истории, у них не было выбора. К сожалению, никому не дано выбирать, появиться на свет или нет.

А пока дом горел, и дым тёмной дорожкой поднимался в небеса, на огонь смотрел мальчишка. Сын нимфы. Без выбора и без голоса. Если бы у него только был выбор, он бы спас мать от тяжёлой руки отца. Если бы у него только был голос – настоящий, не тот робкий шёпот, на который он мог отважиться, – он бы рассказал обо всём селянам и, возможно, спас бы мать их руками.