Ночь забирала себе каждый сантиметр города, не давая остаться ни одному лучику света. Лёгкий ветер обвивал, стоящую на крыше многоэтажки. Осаму Дазай. Разве есть хоть какой-то смысл в жизни, даже если и есть, то точно не у него. Ибо он не стоял бы, сейчас на краю одного из зданий. Высокий шатен подходит в обрыву так близко, что носки его обуви торчали.
— Мне всего лишь один шаг, и всё. — Он поднял одну ногу, как бы делая шаг. И уже можно сказать упал бы, но...
— Осаму!? — в запыхах, Чуя Накахара открыл дверь, ведущую на крышу, тем самым вынуждая шатена отступить на шаг и развернуться. Так ещё и таким невинным взглядом смотря на Чую, а-ля "что-то случилось?— Т-ты что творишь, придурок?
Осознавая всю ситуацию, Накахара решил, что будет разумней подходить медленно. Мало ли, спугнёт, полетит.
— О, Накахара, — Дазай отсалютовал рыжему, — ты так хотел увидеть как я умру? Ну что же, смотри!
Он действовал так же, выставил ногу над неизбежной пропастью, уже чуть не сорвавшись, но...
— Подожди! — Чуя рванул так, словно бежал на каких-нибудь олимпийский соревнованиях. Рыжий вжался в Осаму, прямо в самую грудь.
Если бы Чуя видел, сколько эмоций пробежало в глазах Дазая. От раздражения и страха, до... Счастья?
Этот рыжик милый когда злиться, поэтому этот "Гулливер", так любил его злить. А особенно ночью, когда "мальчик, который любит ̶О̶с̶а̶м̶у̶шляпы" засыпал, его напарник тихонько подбирался к его кровати и фоткал. Просто фоткал. Благо Чуя никогда не посматривал в телефон Дазая. Там, наверняка, и на главных обоях фотка, спящего Чуи, стоит. ̶Н̶о̶ ̶Ч̶у̶я̶ ̶н̶е̶ ̶б̶ы̶л̶ ̶б̶ы̶ ̶п̶р̶о̶т̶и̶в̶
Шатен машинально, приобнял коротыжку. Казалось бы это то, чего они оба ждали. Долго ждали. Но что за сказка без драмы? От резко и сильного толчка шатен оступился.
Теперь уже их двоих обдувал ветер. От полёта в пропасть.
Чуя никогда не плакал при Дазае, поэтому шатен не знает сколько слёз пролил его друг из-за него. Но только сейчас и никогда больше, Накахара плакал. Нет, не плакал, а ревел, а ветер жадно стирал эти слёзы ввысь.
А что Осаму? Он слишком обескуражен. Вот хотел помереть, но и быть вместе с его маленьким другом. Мечта с друга забылась, так как посчиталась невыполнимой. А сейчас этот друг прильнул к нему своим тельцем, с буквально реками на щеках. Если честно, он не понимал, от чего плачет Чуя.
— Дазай, я люблю тебя, — его сапфировые глаза, с которых всё ещё стекали слёзы, взглянули на кофейные напротив, — поэтому не хотел чтобы ты умер, тем более от собственной руки!
— Ох, вот оно как. — Ресницы карих глаз стали влажными. Эти слова, которые всегда так хотелось услышать. Не от кого другого, только от его Чуи. — Я тебя тоже л-люблю.
Голос Осаму никогда не дрожал, он был всегда уверенным и таким бархатистым. Он никогда не сомневался в своих действиях, благодаря этому он и получил такую высокую должность,в столь юном возрасте. Чуя о такой самоуверенности, только мечтать может.
Они оба понимали, что конец их жизни в нескольких метрах, поэтому что терять уже? Дазай нежно накрыл своими губами чужими. Шубы напротив были мягкими, мягче чем в его снах. А губы шатена наоборот, были сухими, но всё равно столь желанными один человеком.
— Один. — Осаму говорит тихо в самые губы Чуи.
— Два. — Накахара так же откликается, уткнувшись носом в рубашку Дазая.
— Три. — Осаму поцеловал рыжего в макушку.
— Люблю. — Последние слово спадает с губ Чуи, а после тьма.
Только люди, собравшиеся вокруг этих двух юношей, говорили какими они хорошими друзьями были.
___________________________________________________________
Я ЖИВ ААООАОАООАОАО
Да-да, это стекло, как и обещал, а точнее хотел.
Надеюсь ты плачешь.
Твой Енот-Вино.
