Эффект бабочки

Прощание

Мне кажется, многие грустные истории начинаются с прощания. Эта - не исключение. Меня зовут Клер Уинстон,мне 24  года и я хочу рассказать вам мою историю.

Я родом из обычной семьи, состоящей из пяти человек, включая меня. Папа, Берни Уинстон, работал учителем математики в нашей небольшой школе. Он был строгим и требовательным преподавателем. Ученики слушались моего отца, побаивались и в то же время очень любили за его справедливость и искреннее желание научить всех и каждого, за его заинтересованность в процессе обучения детей. Однако дома папа с нами был ласков и внимателен, хоть и не забывал про дисциплину. С отцом у нас почти не было серьезных ссор и конфликтов, мы хорошо с ним ладили. Я его очень люблю. А вот с мамой, Хелен Уинстон, у нас не очень хорошие отношения, хотя и ее я люблю безумно. Она работала бухгалтером на фирме по пошиву постельного белья и имела ужасно сложный характер. Мама очень была требовательна не только к цифрам, но и к своей семье, что сильно сказывалось на наших отношениях. Мои две младших сестры - Лора и Джулия - те еще вредины. Лора прекрасна. Стройная, высокая, с большими зелеными глазами и тремя веснушками на носу, она являлась самой красивой девочкой в классе, да и в школе, я думаю тоже.  За Лорой бегало много мальчиков, но у нее еще ни разу не было отношений, по крайней мере она всем так говорила.  А Джулия у нас была самая умная. В свои 8 лет она знала уже больше, чем сверстники, но назвать ее заучкой никак нельзя. Милая девочка с длинными светлыми косичками, большими зелеными глазами и милой щелью между передних зубов. 

По тому , как и сколько я написала о своей семье можно понять, что они у меня были самым дорогим сокровищем, которое я невероятно сильно любила и люблю.  И, конечно,прощаться с ними на неопределенный и, скорее всего, длинный срок, было очень тяжело.  А прощание я очень хорошо запомнила.

Это было один год, 63 дня и около 5 часов назад, в Оксфордшире. В аэропорту меня провожала вся семья, а за последние несколько дней я попрощалась со всеми родственниками. Но тогда этой щемящей боли в груди еще не было. Или я ее игнорировала? Потом я помню маму в слезах, говорящей мне, чтобы я берегла себя, папу с улыбкой, но очень грустными глазами, и девочек, обнимающих меня с двух сторон. Мы обнимались минут 10, слезы текли сами собой и остановить их было невозможно. Отменить поездку было нельзя, это была моя мечта, но в тот момент радость перемен и новых возможностей затмила собой большая туча мыслей, что этих людей я увижу очень не скоро. Я еще тогда не знала, что я их вообще больше не увижу.