Башня: Взаперти

Пролог

У узкого стрельчатого окна сидела женщина. Ее длинные светло-русые волосы, небрежно собранные несколькими шпильками так, чтобы не падали на лицо, слегка отсвечивали алыми искрами в лучах рассветного солнца, а нежно-золотистая кожа лица и рук приобретала совсем уж неприличный для высокородной леди оттенок красного золота. Тёмно-синее платье с широкими рукавами — того же глубокого оттенка, что и глаза женщины — почти сливалось с мягким сумраком комнаты, словно старалось скрыть свою хозяйку...

За окном вставало солнце, освещая окружающие старый замок озера и болота, затянутые низким молочно-белым туманом. Женщина мягко улыбнулась, прочерчивая пальцем по стеклу линию далекого берега. С первого взгляда замок ее мужа казался окруженным сплошной водой и трясиной, но она знала, что там, среди ряски и камышей, есть тропы и даже небольшие рощицы, где знающий путник или гость их дома сможет отдохнуть на пути в замок. Правда, в последнее время все реже и реже можно было увидеть гостей, приходящих в это затерянное в глубине леса и болот место.

Наконец, солнце поднялось над дальним лесом, и окружающие воды заблестели в первых лучах ярким золотистым светом. Лучи, проникая сквозь высокие окна, освещали полукруглую комнату, проходя светлыми полосами по мягким коврам, устилающим пол, паре низеньких диванчиков, на которых, по восточной традиции, разбросаны множество разных подушек, по корешкам книг, стоящих в дюжине высоких шкафов по прямой стене, по столу у окна, за которым и сидела светловолосая красавица.

Сейчас, когда яркие лучи били в пять высоких окон, располагающихся на полукруглой стене, можно было понять, что что-то волнует женщину, лишает покоя... С какой-то странной тоской смотрела она в окно, прислушиваясь к еле слышным трелям ранних птиц и кваканью лягушек...

Вот уже четыре года она не выходила из Башни.

С тех самых пор, как она пришла к своему будущему супругу в этот замок посреди болот, с тех самых пор, как на ее пальце появилось тонкое серебристое кольцо, с тех самых пор, как увидела любовь на уже почти нечеловеческом лице. Но она ничуть не жалела о своем выборе. И пусть иногда, в такие вот безумно прекрасные дни, глядя в окно, она чувствовала тоску по прогулкам и свежему воздуху, по свободе. Но стоило ей лишь вновь увидеть Его, услышать тихий шипящий голос, взглянуть в его уже окончательно потерявшие человеческую природу глаза, как она понимала, что это того стоит. Ведь в этих алых змеиных очах была любовь, куда более сильная, чем его безумие. Женщина знала, что ее друзья так и не смогли до конца понять ее чувства, хоть и приняли ее выбор спокойно. В их письмах, которые приносит ее старый ворон, все чаще мелькает беспокойство тем, что она не приходит к ним на праздники в гости, но она всегда отшучивается, что ее супруг просто очень ревнив. Хотя, как отшучивается? Это истинная правда.