Искусство слышать биение сердца

Глава 3.

()Воспоминания()

***Йостен***(Теперь повествование, почти до конца, будет вестись от его лица).

Я, наверное, никогда не смогу забыть тот день. Это случилось спустя две с половиной недели после нашего с Мартином Дня Рождения. Нам обоим исполнилось по четыре года. Мама уже была на восьмом месяце, по-моему. В тот день ей внезапно стало плохо. Она хваталась за голову, жаловалась на тошноту и на непонятную усталость. Отец не придал этому особого значения, да и она сама - тоже. Мама прилегла отдохнуть, хотя только-только встала. А после... Я помню, что из-за, уже ставшей невыносимой, боли она выпила какую-то таблетку, но лучше ей не стало. Внезапно она упала на колени прямо в коридоре и начала стонать, хватаясь за живот. Отец сразу вызвал "Скорую", врачи увезли маму в роддом, а мы поехали за ней на нашей машине. Помню, как Мартин весь дрожал. Он ничего не видел, и поэтому ему было особенно страшно слышать вокруг себя какие-то непонятные стоны, возгласы. Мартин ежесекундно спрашивал у меня: "Братик, что случилось? Что происходит? Куда мы едем?" Папа тогда сильно нервничал, поэтому накричал на брата за все его надоедливые вопросы.

Потом... Я впервые позавидовал слепоте Мартина.

- Скорее! Надо провести искусственные роды, пока не поздно! - раздавался голос из-за двери. Папа был внутри, а мы с братом стояли снаружи. Я смотрел за всем происходящим в маленькую щёлочку в двери.

Маму просто разрывало на части: она кричала, билась, корчилась от невыносимой боли. Я видел один раз сцену родов в каком-то фильме... Но это было не похоже на обычные роды. Надеясь на то, что всё обойдётся, я прижимал к себе Мартина, всё ещё запуганного руганью отца. Он молчал, обхватив меня руками, цепляясь дрожащими маленькими пальчиками за мою кофту.

Отца не подпускали близко, хотя он рвался к матери, говорил, что всё будет хорошо, одновременно не давая врачам покоя с вопросами, вроде: "Что происходит с Кассандрой?!" После один из врачей поднёс к его руке какой-то шприц и сделал ему укол. Это было успокоительное, но, видимо, сильнодействующее. Отец, обессиленный, опустился на кушетку и, еле-еле открыв глаза, смотрел на ужасную картину, представшую перед ним. Он из последних сил что-то нашёптывал, я же только видел, что его губы непрерывно шевелились.

Мне тогда казалось, что надо отойти от щели, убежать куда-нибудь подальше, чтобы не слышать всех этих криков, чтобы не видеть этого ужаса. Но ноги, словно вросли в пол, окаменели. Я стоял на месте, всё ещё прижимая к себе Мартина, словно любимую плюшевую игрушку.