Искусство слышать биение сердца

Глава 24.

Портреты, нарисованные им, были прекрасны, кстати. Мама - гордая царица, решительно смотревшая куда-то вдаль, очаровала меня с первого взгляда. У неё были точь-в-точь такие же глаза, как у брата... Как и у меня сейчас. Она была поразительно красивой, и главное, что она была столь же красива душой. Добряк-отец получился у Йостена таким солнечным, что от портрета шло какое-то непонятное тепло. Отец смотрел на меня так по-доброму, что мне даже становилось легче отчасти. Андреа, оказывается, тоже была достаточно привлекательна внешне. Йостен изобразил её сидящей в каком-то кабаке (ковбойская тематика, что ли), на ней было красное платье, правая лямка которого сползла почти до локтя. На её приоткрытых глазах

всё это, я очень любил рисовать, как и Йостен. Я долго осваивал азы рисования, потом запоминал, какие цвета нужно смешать, чтобы получить, допустим, оранжевый. Мне казалось, что я смогу понять, какой из цветов - цвет жизни. Но пока что как-то всё не сходилось, не получилось. Ни один из цветов с жизнью у меня не ассоциировался.

Когда я учился на втором курсе, Габриэль, уже к тому времени вышедшая замуж за одного неплохого молодого человека, забеременела и родила ребёнка. Милейшую девочку, названную Анной. Габриэль показала мне фотографии с того дня, когда она родила Анну, и для меня стало открытием что, оказывается, когда человек рождается, он весь... В крови. Не знаю, мне казалось, что это не так. Я чудо-биолог, конечно. Потому, кстати, мне и было местами очень сложно учиться.

В двадцать пять лет я познакомился с удивительной девушкой - Даниэлой. Она сразу как-то по-доброму стала ко мне относиться. Правда, признаться, меня ужасно напрягало, когда эта девушка называла меня Йостеном. Я тогда ещё не настолько привык к этому имени. И потому каждый раз, когда она меня так называла, в моей голове всплывали воспоминания о фотографиях Йостена и Андреа. Хотя я и обзавёлся девушкой аж на десять лет позже, чем мой брат. Даниэла и знать не знала, что я восемнадцать лет отроду был слепым. Я не рассказывал ей этого (а зачем?). Где-то полтора года спустя я позвал её замуж. Я действительно почувствовал, что влюбился, и что готов к чему-то более серьёзному.

Буквально через пару месяцев Даниэла заговорила со мной о детях. О наших потенциальных детях, скажем так. Я был не против, даже "за". Очень "за". И, вроде бы, всё хорошо, но как-то раз ночью меня осенило: а что, если мой ребёнок родится слепым? Я в ту же секунду вскочил с кровати, побежал к своему рабочему столу, поднял все биологические архивы, перечитал всю генетику, вспомнил "теорию вероятности" и начал высчитывать. Проблема была в том, что я очень мало знал о своей собственной семье, о своих предках, так сказать. Но я прекрасно осознавал, что мой ген зрения с изъяном. Очень большим изъяном. Получив данные, что мои потомки во втором поколении могут родиться слепыми с вероятностью более пятидесяти процентов, я начал думать, что в такой ситуации делать. Я не хотел, чтобы кто-нибудь из моих внуков оказался слепым и мучился полжизни, как я. А главное: как сказать Даниэле о том, почему я теперь задумываюсь, стоит ли нам заводить детей? Она явно этому не обрадуется.