На полпути из Ланьлина к Безночному Городу Лань Ванцзи решает сделать небольшой крюк и навестить гору Муси. Прошло почти десять лет с тех пор, как он был там в последний раз. Воспоминания не были приятными, но в том времени рядом с ним был Вэй Ин. Убийство Черепахи-Губительницы прославило их как героев, но Лань Ванцзи ярче всего запомнил не сражение с монстром, а другое: их бесконечную ночь в темноте пещеры, страх остаться запертыми там навечно и страх увидеть, как Вэй Ин умирает, и ещё безумную лихорадочную радость от того, что они сейчас вместе и отрезаны от всего мира. Только они, вдвоём. Лань Ванцзи не знал, что делать с этим «вдвоём», знал лишь, что он хочет этого едва ли не так же сильно, как выжить. Когда Лань Ванцзи добирается до пещеры, то видит, что камни от входа отвалены и вход в неё открыт. Он недолго стоит на самом краю тьмы и уходит, унося в сердце новую, тоскливую боль.
Воспоминания о Вэй Ине всегда болезненны.
Всё было иначе, пока Вэй Ин жил в Пристани Лотоса. Они виделись редко, но каждый раз, когда Лань Ванцзи его встречал, он понимал, что Вэй Ин спокоен и счастлив, и ему самому становилось спокойно и легко. Через несколько месяцев Лань Ванцзи снова начинало тянуть к Вэй Ину так сильно, что он не мог сопротивляться и отправлялся или в Пристань Лотоса, или в Башню Кои: Вэй Ин был там не очень желанным, но частым гостем. Он знал, что мало кто из клана Цзинь его любит, но ему было плевать: он собирался встретиться с шицзе и её сыном, а остальные могли повеситься на своих злокозненных языках.
Вэй Ин не отказался совсем от тёмной энергии, но теперь её присутствие рядом с ним едва улавливалось. Во время Низвержения Солнца всё было не так: она постоянно окружала Вэй Ина, совершенно особая тёмная ци, которую не спутать с яростной злобой, что питала лютых мертвецов. Ученики, которые не застали Низвержение Солнца, спрашивали Лань Ванцзи, в чём же отличие, и он коротко отвечал: «Узнаете, если столкнётесь». Это и вправду было трудно описать, особенно ему, пока однажды на ум не пришло сравнение: «Одно — как смрад, другое — как дым». Он не знал объяснения лучше. Тёмная сила Вэй Ина была чистой, она напоминала не разложение, а горение, горьковатый дым осенних костров.
Лань Ванцзи почти не ощущал тёмную ци рядом с Вэй Ином в последние годы перед исчезновением и даже думал, что, быть может, он решил вернуться к пути меча. Однажды Лань Ванцзи спросил об этом прямо, но Вэй Ин только рассмеялся в ответ. Смех был усталым и напряжённым — лживым.
— Нет, как бы тебе ни хотелось, — произнёс Вэй Ин сквозь злую, кривоватую усмешку. — И какое тебе дело, Лань Чжань? Я не приношу никому вреда, спроси Цзян Чэна, если хочешь. Я помогаю ему обучать адептов, очищаю озёра от гулей.
— Ты наносишь вред себе, — ответил Лань Ванцзи.
— Почему тебя это заботит?
Лань Ванцзи ничего не ответил — он не умел лгать, а правда пугала его самого: «Потому что я люблю тебя».
На горе Муси не так много троп, и Лань Ванцзи легко находит нужную. Она идёт вдоль быстрого ручья, и Лань Ванцзи часто глядит на него. Шумная вода, бегущая по камням, напоминает об Облачных Глубинах. Он останавливается, чтобы полюбоваться на журчащие струи, и замечает, как мимо проплывает багряный кленовый лист. Совсем как в тот день, когда они попали в пещеру Черепахи-Губительницы.
Лань Ванцзи оглядывается по сторонам: лес ещё зелёный; да и не время — всего лишь восьмая луна года. Однако вот он, первый вестник осени, пусть пока и одинокий...
Значит, скоро уже три года. Вэй Ин исчез осенью три года назад, вскоре после сбора урожая. Лань Ванцзи узнал об этом не сразу, уже ближе к зиме. Он как раз собирался на одну из долгих ночных охот, которые «совершенно случайно» заводили его в Пристань Лотоса, Башню Кои или деревню Фа, и думал, что скоро встретится с Вэй Ином, но раньше того в Облачные Глубины вернулся Лань Сичэнь. Он охотился в Ланьлине вместе с Цзинь Гуанъяо, виделся с Цзян Яньли и от неё узнал, что Вэй Усянь пропал. Он иногда покидал Пристань Лотоса на несколько недель, не по делам, а просто от скуки. Один раз он добрался аж до Гусу, где и окликнул Лань Ванцзи с порога винной лавки. Но в этот раз он не вернулся ни через неделю, ни через три и даже ни через два месяца.
Лань Ванцзи в тот же день отправился в Пристань Лотоса. Цзян Ваньинь удивился его приходу и расспросам — они за все предыдущие годы не сказали друг другу столько слов, сколько в тот вечер, — но терпеливо отвечал, и было видно, что и сам он обеспокоен.
Первую неделю он не особенно волновался, скорее злился, что Вэй Ин сбежал в самый неподходящий момент: надо было продать свой урожай, закупить то, что сами не выращивали, и исполнить всё это в две недели. Самое суетное время в году — а Вэй Ин пропал.
Потом Цзян Ваньинь отправился в деревню Фа, где жили люди из клана Вэнь. Деревня была далеко от Пристани Лотоса, в безлюдных предгорьях: поселить клан Вэнь на землях поближе и получше не получалось; это Цзян Ваньинь был благодарен Вэнь Нину и Вэнь Цин за спасение, прочие же жители Юньмэна видели в псах из клана Вэнь лишь врагов, убивавших их родных и дотла сжигавших города и деревни. Вэнь Нин и его сестра тоже ничего не знали о том, куда мог отправиться Вэй Ин.
Когда Цзян Ваньинь вернулся в Пристань Лотоса, то открыл дверь в комнату Вэй Ина, куда почему-то не догадался заглянуть раньше.
В комнате был страшный беспорядок, но Цзян Ваньинь бывал там достаточно часто, чтобы понять, что кое-каких важных вещей недоставало: исчезли тетради, куда Вэй Ин записывал новые заклинания и результаты своих опытов, исчезли памятные вещицы, которые Вэй Ину дарили Цзян Фэнмянь, Яньли и сам Цзян Ваньинь, было взято несколько смен одежды, хотя раньше Вэй Ин и про одну-то мог позабыть. Суйбянь, покрытый слоем пыли, покоился на резной подставке. Можно было не бояться, что с Вэй Ином случилось что-то плохое: он не пропал, он ушёл, зная, что не вернётся.
Цзян Ваньинь пытался искать сам, отправлял на поиски заклинателей своего ордена, но никто не сумел найти ни зацепки: если Вэй Ин и оставил след, за три недели он успел остыть.
Через два месяца после исчезновения Лань Ванцзи даже не надеялся найти след, он просто странствовал от города к городу, от деревни к деревне, забредая иногда в такие глухие места, о которых раньше и не слышал. Он думал, что если Вэй Ин где-то поселится, то о нём поползут слухи, если не как о знаменитом и устрашающем Вэй Усяне из ордена Юньмэн Цзян, то хотя бы о никому не известном заклинателе, который может управлять нечистью и тёмной энергией.
Через несколько месяцев Лань Ванцзи пришлось вернуться в Облачные Глубины, так ничего и не отыскав. Вэй Ин растворился как дым.
Кое-кто поговаривал, что он погиб: то ли от того, что слишком много пользовался тёмной энергией, то ли, наоборот, от того, что сошёл с тёмного пути. Лань Ванцзи верил, что он жив, и через два года это подтвердилось. Когда Цзинь Лину исполнилось пять лет, кто-то прислал подарок: маленький лук, колчан стрел с алым оперением и искусно сделанный воздушный змей с мишенью-солнцем. Хотя подарок пришёл без письма, Цзян Яньли немедленно сказала, что это прислал Вэй Ин.
Потом было больше года тишины — никаких известий о Вэй Ине, никаких слухов о тёмных заклинателях или странных событиях...
Неделю назад сильный дождь застал Лань Ванцзи в прибрежной деревушке в землях ордена Цинхэ Не — с моря пришла внезапная гроза. Собравшиеся на постоялом дворе люди говорили торопливо и быстро, на наречии, которое Лань Ванцзи понимал с трудом. Сначала они обсуждали качество верёвок и смолы и цены на рыбу, потом начали вспоминать рыбаков, погибших в весеннем шторме, а потом дошли и до рассказов о привидениях.
Рассказ о призраках в Безночном Городе Лань Ванцзи слушал вполуха: о них начали говорить с того самого дня, как столица ордена Цишань Вэнь пала. Более десяти тысяч заклинателей сражалось там только со стороны великих орденов, битва длилась несколько дней, и земля на десятки ли вокруг была усеяна телами. Много дней после сражения разбирали тела и проводили ритуалы, но, как в любом заброшенном месте с кровавой историей, в Безночном Городе под тихой поверхностью таилась тьма. Она была цепкой, как сорняк, и так же упорно пробивалась наружу сквозь любые камни. Первые годы никто не посещал проклятое место, но потом туда начали приходить люди — отбросы, не нашедшие приюта более нигде. Их копошения в руинах, наполняющая их вены кровь и энергия ян пробудили призраков и прочую мелкую нежить. Очищением тех земель должен был заниматься орден Ланьлин Цзинь, но нужно было принести много даров, чтобы кто-то из заклинателей соизволил изгнать нечисть — разумеется, нищие и калеки из Безночного Города никаких даров принести в Башню Кои не могли. Лань Ванцзи сам посетил те места около трёх лет назад и истребил несколько гуев и умиротворил с десяток жутковатых, но на деле безобидных призраков.
Рыбаки же рассказывали странное: они говорили, что жители Безночного Города нашли способ избавиться от нечисти без помощи заклинателей, и теперь там почитали какое-то тёмное божество и приносили ему жертвы, чуть ли не человеческие. Услышав это, Лань Ванцзи решил, что ему надо отправиться в Цишань самому. Он часто слышал россказни про нечисть в Безночном Городе, но они обычно были так нелепы, что становилось понятно, что больше половины в них — выдумка. Он не верил в человеческие жертвы, но верил в то, что некто мог изгнать всех тёмных тварей из Безночного Города.
В Ланьлине Лань Ванцзи снова услышал те же рассказы: нечисть перестала донимать людей из Безночного Города, — правда, часто добавляли, что это орден Ланьлин Цзинь справился с ней. Лань Ванцзи пришлось свернуть с дороги и посетить Башню Кои — там он мог узнать, очищали ли заклинатели Безночный Город. Цзинь Гуанъяо сказал, что никто из его ордена там не охотился — нечисть, судя по рассказам, была мелкой и неопасной. Никакой славы, если перебьёшь её, а сами места пустынные, жителей почти нет. В своё время слухи о тёмном божестве обеспокоили и Цзинь Гуанъяо тоже, но шпионы доложили, что никаких человеческих жертв не приносилось, всё это было вымыслом, обычными слухами, которые так любит пересказывать друг другу простонародье. Оборванцы из Безночного Города разве что оставляли небольшие подношения возле статуй и избегали заходить в Знойный дворец.
— Но куда исчезла нечисть? — спросил Лань Ванцзи.
Цзинь Гуанъяо лишь развёл руками, а потом сам спросил:
— Ханьгуан-цзюнь, вы не хотите знать, не слышали ли в Безночном Городе звуков флейты?
Лань Ванцзи отрицательно качнул головой, и Цзинь Гуанъяо улыбнулся:
— Их не слышали.
Лань Ванцзи молча поклонился и поднялся из-за стола: проницательность этого человека порой раздражала.
Большую часть пути до Цишань Лань Ванцзи проделал на мече, и лишь завидев вдалеке вздымающуюся над лесом гору Муси, спустился вниз.
***
Спрятаться в Безночном Городе легко. Те, кто живут здесь, не смотрят ни вверх, ни даже прямо перед собой. Их тяжёлые волчьи взгляды устремлены вниз то ли потому, что люди эти постоянно что-то ищут, то ли потому, что сломлены и не смеют поднять глаза. Если бы подняли, то увидели бы, как человек в белом перелетает от крыши к крыше, от одного покорёженного пожаром дома к другому, иногда замирая для того, чтобы понаблюдать за тем, что творится внизу.
Город огромен и слишком заражён тёмной ци. В таком месте Вэй Ина не выследить по тёмной энергии...
Лань Ванцзи замечает приношения, о которых говорил Цзинь Гуанъяо: цветы и свечи возле полуразрушенных статуй, — но потом случайно видит другое. Люди собирают в корзину еду, кладут к ней стопку бумаги — все листы разные, некоторые опалены, а значит найдены на пожарище, — и два кувшина вина; всё это несут туда, где высится, как чёрная гора, Знойный дворец. Лань Ванцзи следует по крышам за ними.
Деревянные павильоны вокруг дворца когда-то были золотыми, а сейчас их остовы торчат из усыпанной пеплом земли, как обугленные кости, но каменный Знойный дворец, что тогда, что сейчас, — нерушимая приземистая громада, словно вытесанная из цельной скалы. Так же, как клан Цзинь всё поднимал и поднимал главную башню вверх, клан Вэнь в порыве умопомрачающей гордыни расстраивал дворец вширь и укреплял его стены.
На входе нет более резных створок, когда-то тоже золочёных, и главные ворота зияют, как бездонный провал. Солнечный свет освещает его лишь на пять шагов вглубь, а дальше царит полная темнота.
Мужчина, несущий корзину с подношением, оставляет её на границе света и тьмы и пятится назад.
Лань Ванцзи дожидается, когда is люди уйдут с площади перед дворцом и входит в бывшие ворота. Он подхватывает корзину и идёт вперёд.
