Чужая жизнь-месть отвергнутого

Глава 1. Открыть глаза слепому

(Запомните здесь все ДАЛЕКО НЕ КАК В КАНОНЕ!!!!! Кто против, просьба дальше не читать и не писать комментарии, типо но как же так? Этого быть не должно! Или другие комментарии подобного рода! Здесь ТЕМНЫЕ ВСЕ!!! Родители Гарри, Дамби, Уизли, Блек, Гермиона (в начале только хотя и так я считаю что она темная :), но сами все увидите), ВСЕ!!! Гарри тоже но уже по другой причине, по причине предательства всех!)

– Гарри, мальчик мой! – голос Альбуса Дамблдора, спустя целый год после его похорон, прозвучал, по понятным причинам, пугающе нереально и чересчур оптимистично.
Прошло, черт возьми, лишь два дня после Битвы за Хогвартс, Гарри Поттер был взвинчен до самого предела и был на грани срыва. Голос умершего на его глазах директора заставил парня резко повернуться кругом с палочкой наготове, ожидая какого-то подвоха, например – злую шутку Малфоя, или призрака Пивза. Но – нет, к нему бодрым шагом приближался уже год, как умерший директор Хогвартса, но живой, живехонький, как бы парадоксально это ни звучало.
Хотя, наверное, правильно было бы называть его теперь „бывшим директором", т.к., школу Чародейства и Колдовства, в настоящий момент, возглавляет профессор Северус Снейп, который, после укуса Нагайны, вот уже два дня, как валяется в больнице. Св. Мунго.
Так кем же, при наличии действующего директора, считать этого «немертвого»? Воскресший бывший директор, который так «во время» пришел «на помощь» Герою волшебного мира? Следует ли относиться к нему с тем же уважением, как в годы его директорства; после всех пикантных и нелицеприятных подробностей, которые он узнал из книги Риты Скитер, той зимой?
Никогда!
Не после всей той горькой правды о роли Альбуса Дамблдора в жизни Гарри Поттера, о которой тот узнал у гоблинов в банке Гринготтс, два дня назад!

Гоблины, поворчали, конечно, после его незаконного проникновения в чужую ячейку, но выслушав доводы Героя магмира насчет того, что Чаша была хоркруксом – вещью омерзительной по своей сути, скрипя зубами, ограничились незначительной суммой за нанесенный ущерб банку. Провожая героя волшебного мира, новоиспеченный личный поверенный Поттеров пожал юноше руку и отпустил его с пожеланиями о дальнейшем взаимовыгодном сотрудничестве, а также папкой, заполненной документами.
За те двое суток одиночества, обеспеченного кем-то заботливым или напротив – незаинтересованным, человеком, эти документы были старательно прочитаны, обдуманы и рассортированы по значимости. После всей кропотливой и весьма специфической работы, Гарри Поттером были сделаны соответствующие выводы. И выводы эти оказались роковыми для отдельно взятой семьи и катастрофическими для всего магического общества в целом.

Сейчас, глядя с недоверием на развевающуюся бороду Дамблдора, парень поймал себя на том, что задумался над совершенно неуместным вопросом. А именно: как так получилось, что спустя два дня после битвы никто из друзей и знакомых не захотел с ним даже пообщаться. Никто не поздравил Героя с победой над Волдемортом, черт возьми, словно ТО сражение, на глазах у всех, и не происходило в реальности, а было лишь плодом больного воображения самого Поттера!
В Хогвартсе, во время учебы, Гарри впервые встречался с полным пренебрежением со стороны друзей – как со стороны Рона, так и со стороны Гермионы. Чтобы Рон не вился вокруг и не отвлекал своим нытьем поиграть во что-нибудь бессмысленное – подрывного дурака или плюй-камни (Фу-фу! что за х---ю понапридумали волшебники!), или Гермиона не преследовавшая Гарри с каким-нибудь толстым и заумным талмудом – такого еще не бывало!
А тут – два дня мир и тишина ... И блаженное одиночество.
Без Джинни, без Рона с Гермионой ...
Хотя, с Гермионой они, за время поисков и охоты за хоркруксами Волдеморта, сблизились настолько, что Гарри начал подумывать, а не стоит ли начать встречаться с ней? (Хм, подумать только, „охота"! Как-будто, хоркруксы обзавелись ножками и сами пустились в бега по всей стране!)

От этих двоих уже два дня не было ни весточки. Их отсутствие не было никоим образом связано с похоронами Фреда, иначе мистер Уизли пригласил бы и Гарри.
Такое впечатление, что все просто воспользовались Поттером, чтобы избавиться от Змеелицего; а как только он выполнил „свое предназначение", они все дружно прикинулись, что он и вовсе не существовал. Из взрослых никто толком и не поинтересовался самочувствием Победителя Волдеморта, не спросил как он, чем занимался эти два дня, здоров ли после Финальной битвы и, наконец, не нужна ли парню какая-нибудь помощь?! Все, как будто, в землю провалились – испарились, каждый отправился по своим делам, забив на Героя. Это, по большому счету, было совершенно нехарактерно для семьи Уизли, как и для подруги Гермионы Грейнджер. Постоянно досаждать Гарри своими расспросами было для нее делом чести.
Но больше нет. И слава Мерлину – Поттера, наконец-то, все оставили в покое, предоставив полную свободу действий – мол, делай что хочешь, ты больше нам не интересен. За все семь лет осознанной жизни в волшебном мире, такое случалось с Гарри впервые.
А предоставленное свободное время позволило парню тщательно разобраться с теми документами в папке. Напоследок, Гарри нашел и отложил в сторону несколько бумажек с таким скандальным содержанием, что, ознакомившись с ним, сам не поверил своим глазам. После десятого перепрочтения, он решился и отправил школьной совой письмо своему новому поверенному в Гринготтс, чтобы тот уточнил достоверность его находки, который тянет на компромат мирового масштаба.
Потому что, в этих документах упоминались такие факты, которыми Гарри Поттер добровольно не поделился бы ни с кем из ныне живущих. Пока.
Дождавшись от поверенного подтверждения этих фактов, парень глубоко задумался, пытаясь решить, что делать. А представив себе свое будущее, даже в столь юном возрасте, чуть не получил сердечный приступ.
Чтобы как-то восстановить свое душевное равновесие, сегодня Гарри решил сам отправиться поискать друзей в гостиной Гриффиндора.

Но, увидев погибшего на собственных глазах Дамблдора, он позабыл обо всех своих утренних переживаниях, а вопросом дня стало, как расправиться с волшебником под Обороткой.
– Ревелио! – крикнул Гарри, направив на подошедшего „бородатого" безумца уже свою Бузинную палочку. К его огромному удивлению, заклинание не возымело никакого эффекта, разве что бородач чуть-чуть смутился и оторопел. Парень среагировал мгновенно, выкрикнув: Ступефай!
Мощное сногсшибательное отбросило наряженное в длинную мантию тело бывшего директора к стенке напротив, куда оно ударилось со всей своей тяжестью спиной вперед. Что-то внутри него хрустнуло, старик крякнул, закатив глазки за очками-половинками, обмяк и безжизненно сполз вниз по стенке. Своевременная смерть стала для того, кто изображал из себя (А изображал ли?) Дамблдора, спасением от жуткой боли, превратив его в уже мертвого Дамблдора. Доказательством этого стала быстро разрастающаяся лужа крови на каменном полу коридора.
Гарри постоял над трупом минуту-другую в ожидании того, как фальшивая внешность схлынет с заигравшегося шутника, но внешний вид старика упорно не изменялся даже после смерти. Это что же получается, что он убил во второй раз директора – т.е., бывшего, похороненного во дворе? Чаша терпения семнадцатилетнего парня и героя волшебного мира и так была почти переполнена, а сегодняшний инцидент стал последней каплей. После пережитого ужаса от второй Авады Волдеморта и потусторонней встречи на призрачном вокзале Кинг Кросс с этим вот самым умершим Дамблдором, натктнуться на него сегодня – но уже живого, хотя и не надолго – стало для психики Гарри уже слишком ...
Стукнув пару раз лбом об стенку и не почувствовав обычного болезненного отклика в шраме, парень глупо захихикал, утратив последнюю каплю благоразумия. Посмотрев на скученную, кровоточащую тушку безумца, заигравшегося с судьбами всех обывателей волшебного мира Британии – особенно с его собственной судьбой, Гарри позволил себе проявить свои истинные чувства к старику. Злобно ухмыляясь, не откладывая дело в долгий ящик, Поттер взмахнул узловатой палочкой, и сломленное, окровавленное тело Альбуса Дамблдора трансфигурировалось в небольшую статуэтку из черного дерева. Второй взмах, и статуэтка вспыхнула, как спичка.
В зеленых глазах парня, смотрящих на горящие останки ненавистного чародея, разгоралось пламя, как далекий, но верный признак того, что врагам больше не будет пощады.
Минуту спустя, на месте деревянной статуэтки осталась лишь маленькая кучка жирного, черного пепла.
– Эванеско! – крикнул парень, и воздушный вихрь развеял пепел по всему коридору, а от Великого колдуна, оплота Света и Добра не осталось ни пылинки.
Дунув на кончик палочки, подражая киношным ковбоям, Гарри Поттер резво повернулся на каблуках и энергично продолжил свой первоначальный путь к башне Гриффиндора. Там он надеялся встретить Рона и Гермиону, допросить их и выяснить истинные намерения своих друзей насчет себя.
Но, пока он преодолевал лестницы одну за другой, раздумывал над только что содеянным:
„ Как мне назвать то, что я сделал с профессором Дамблдором? Убийством? Хм... Вряд ли. Уже умершего и, более того, на глазах у огромного числа скорбящих свидетелей; со всеми почестями похороненного человека убить еще раз, как?! Хм..., разве что в том случае, если какой-то злой волшебник превратил мертвого в инферри. Однако то, что гонялось за мной и звало меня по имени, инферри не назвать, как ни старайся. Я ведь воочию видел поднятых мертвяков. Но почему и главное как убитый у меня на глазах Снейпом Дамблдор, оказался живым? Или не Дамблдора Снейп заавадил, или на меня навели иллюзию. Но кого тогда хоронили-то? Аааа, как же мне все это надоело! Хватит! – решительно сказал себе Гарри. – Довольно с меня! Кем бы ни был этот несчастный, который изображал Дамблдора – хоть сам Мерлин, хоть воскресший директор, он получил за свои проделки сполна и по заслугам. А я – что? Я ничего криминального не сделал, поди – уничтожил, быть может, боггарта. Вины моей в этом нет. Сам виноват, надо было думать, прежде чем так прикалываться над победителем Волдеморта. Ха! "

Но на этой встрече приключения национального героя магической Британии, на сегодня, не закончились.
В башне Гриффиндора его ожидал не менее „приятный" сюрприз. Хотя, после посещения Гринготтса, сюрпризом он оказался только для собравшихся в гостиной.
Переступив через порог, парень осмотрелся, остановив насмешливый взгляд поочередно на всех участниках заранее отрепетированной сцены. Поттер заценил старания своих визави – что называется, картина маслом!
На обитом красным бархатом диване, с видом неоспоримого достоинства, сидели постаревшие Джеймс и Лили Поттеры, по сравнению с их фотографиями в альбоме Хагрида. Слева от женщины сидел парень, со знакомой для Гарри внешностью, которую он видел каждое утро в зеркале.
На самом краю дивана лыбился Сириус, крестный отец Гарри, смерть которого далась парню тяжелее, чем все остальные беды, вместе взятые. Сегодня, для упавшего в Арку Смерти, Блэк выглядел вполне себе живым, энергичным и довольным собой.
Наконец, устроившись вместе в одном кресле, напротив всех, сидели, беззастенчиво держась за руки, так называемые друзья - Рон и Гермиона, но сегодня они встретили Гарри с холодцом в глазах.
Весь внешний вид кудрявой дурехи и рыжего придурка кричал о гормональном насыщении, но эти двое интересовали его в последнюю очередь. Вот, встретить живых, переисполненных беспечности и беспардонной наглости родителей, так скоро после Финальной битвы, да к тому же в башне Гриффиндора, Гарри никак не ожидал.
Он передернул плечами, хмыкнул и подумал, что ничего более разумного от этих несчастных, проигравших из-за своей беспредельной глупости, людей не стоит ожидать. Сохранить семейную тайну? Ха, как бы не так, уж точно не ради этих мразей!
Предупрежден – значит вооружен. Как удачно получилось, что перед сегодняшним сюрпризом Гарри Поттер успел посетить волшебный банк и оказался готов к такому непотребству со стороны родителей и «друзей», да еще и разжился приличным компроматом на них. Он думал сохранить это в секрете, но куда там, с этими тупыми Дамблдоровскими подхалимами?!
Постаревшая Лили Эванс-Поттер, его мать, если это существо кто-то мог называть гордым словом „мать", дерзко и с вызовом смотрела на вошедшего парня, обнимая сидящего рядом пацана. Тот выглядел чуть-чуть младше Гарри, глаза у этого юноши тоже были зелеными, но не такого насыщенного, как у матери, цвета. И он, этими самыми глазами, с огромным любопытством рассматривал появившегося в дверях героя Магмира.
Джеймс Поттер, который был его отцом – сидел, справа от жены, с таким омерзительным оскалом, что Гарри всего передернуло от отвращения. Исходящая от этого мужчины ненависть была столь огромной, что, останься Гарри с ним в гостиной один на один, то тот перегрыз бы горло парню собственными зубами.
Ну, мечтать не вредно, как говорится.

– Мальчик, ты встретил по пути сюда профессора Дамблдора? – гаркнул Джеймс Поттер, разглядывая своими глубоко посаженными, карими глазами новоприбывшего парня, и столько презрения было в его взгляде, что Вернон, окажись он здесь, попросился бы к Джеймсу в ученики.
„Он что, рехнулся? И спрашивает о Дамблдоре так, будто знает наверняка, что тот спасся после Авады Снейпа? Ну, да – разве что все они действовали сообща!"– подумал парень и посмотрел на женщину, которая должна была быть его матерью. Лили, в девичестве Эванс. Та тоже пялилась на Гарри, а ее рука, тем временем, обнимала другого мальчика, слегка поглаживая того по голове, чтобы успокоить наверно.
Гарри решил прикинуться дурачком:
– Ээээ ... о чем вы? Какой Дамблдор, как бы я мог встретить его, если он уже год, как покоится во-о-он в том мраморном гробу? Или он восстал из мертвых в виде зомби?
– Замолчи ты, пожирательское отродье! – рявкнул Джеймс, а Сириус тем временем, не отставая от приятеля, вынул свою палочку и направил ее на Гарри. – Не смей изгаляться над именем великого человека и мастера, достойного стоять в одном ряду с Мерлином ...
Гарри пожал плечами, подумав о годах своего детства, прошедших в рабстве у Дурслей. Все это время, пока их сына маглы третировали как раба, его родители были живы и здравствовали. Все это настолько взбесило его, что он оскалившись, невербально призвал к себе палочки всех присутствующих. Серце глухо и громко застучало в грудной клетке, а магия разбушевалась и рвалась наружу. Взмахнув Бузинной палочкой в сторону камина, Гарри пустил наружу незначительную часть, как ему казалось, распирающей его изнутри мощи, собираясь лишь разжечь камин. Но получилось как всегда – неожиданно и разрушительно. От камина камня на камне не осталось, все превратилось в пыль и труху.
И тут, узловатая палочка в руках юноши, приковала к себе внимание его, неожиданно воскресших, как до недавнего времени директор Дамблдор, родичей и еще живых и не умерших „друзей".
Джеймс Поттер, покрывшись красными пятнами от ярости, вскочил на ноги и дико зарычал на Гарри:
– Пожирательское отродье, – ревел он, да так, что у свидетелей мурашки побежали по телу. – Скажи, как палочка директора Дамблдора оказалась в твоих руках?! Верни ему его палочку и наши палочки тоже, немедленно! А то, я тебя голыми руками придушу!
„Ага, счас! – подумал Гарри. – А я-то думал, что он готов меня загрызть. А он собирается еще и придушить меня, хехе ..."
Пора уже прекращать этот балаган, – решил Гарри, которого ранили обвинения родного отца больнее, чем он готов был в этом себе признаться. Не шевельнув даже пальцем, он крикнул:
– Силенцио! Петрификус тоталус максима! – В конце заклятия его голос дал петуха, и он продолжил тише. – Теперь послушайте меня, вы... трупы. Я не знаю, кто вы такие, но вы осмелились бередить мне рану, выдавая себя за моих давно умерших родителей, которые погибли, защищая меня. А ты кто, незнакомец, который прикидывается моим крестным отцом? За дурака меня держишь, что ли? Я собственными глазами видел, как Сириус Блэк упал в Арку Смерти, и я до сих пор скорблю по нему.
Гермиона начала бешено вращать глазами, стараясь привлечь внимание Гарри, пока он, наконец, не сжалился над ней и не освободил от заклинания тишины, давая ей возможность заговорить. Он надеялся, что умная девушка объяснит ему, откуда вылезли все эти воскресшие ... личности.
Или не совсем воскресшие, если вспомнить содержание ТОГО документа ИЗ гринготтской папки? Хех. Но она об этом не знала. Не знала, что он все знал ... Черт. Он совсем запутался.
– Говори, Герми, но вкратце. И без твоих нескончаемых нравоучений, наставлений и обвинений, прошу тебя. А то, не представляешь насколько всех вокруг, и меня в том числе, ты достала... Пожалуйста. Присутствие этих, хм ... созданий, – и он указал Старшей палочкой на замерших на диване людей, – довольно напрягает. И не хочется, знаешь ли, чтобы сегодня из МОЕЙ палочки неожиданно вылетело очередное смертельное проклятие. А то, попаду еще в них.
Кончик узловатой палочки повернулся в направлении побледневших волшебников. Родителей.
– Гхм, кхм, – откашлялась девушка и начала. – Гарри, ты вовсе не Гарри...
Заливистый смех парня прервал едва начавшуюся речь кудрявой девушки, и она осеклась, сбитая с толку его непривычным, грубым и издевательским смехом.
– А-а-ах, ты об этом? – хихикая, сказал он. Из слов подруги стало понятно, что эти ... покойнички о ТОМ документе ничегошеньки не знают. Ну и ну, значит пора им обо всем узнать, не так ли? – Послушай, моя дорогая ...хм, не-до-подруга? Ты, возможно, не в первый раз, но опять же ошибаешься. Я, Гарри Джеймс Карлус Поттер, клянусь своей магией, что я и есть единственный и настоящий Гарри Джеймс К. Поттер. А в этом, – он указал палочкой на сгорбившегося рядом с Лили Поттер пацана, – я даже не ощущаю своего клона.
_____________________