— Добрый день, Шибусава-сан, — поздоровался Ацуши, подойдя к его могиле, грустно улыбаясь.
Надгробие Тацухико уже покрылось мхом, заметив это, Накаджима добавил:
— Простите, что так давно вас не навещал.
Он подошёл ближе, обессилено, упав на колющуюся траву.
— В Агентстве много работы, времени отдохнуть нет.
В ответ тишина, но Ацуши знал, что Тацухико слушает его и отвечает, только он его не слышит. Но он чувствует взгляд его алых глаз, которые так манят к себе, заставляя смотреть на них не отрываясь.
— Даже Дазай-сан сегодня написал все отчёты самостоятельно.
Ацуши подумал, что узнать Шибусаве про бывшего друга было бы интересно, но будто получил не одобряющий взгляд, тут же осёкся и, приподнявшись на руках, перевёл тему.
— А мы с Акутагавой стали новым двойным чёрным, Фёдор сейчас в тюрьме для особых одарённых.
Всё равно не та тема. Ацуши чувствует это, но не может правильно подобрать слова. Накаджима садится сбоку от надгробия и кладёт голову на холодный каменный угол. Пусть это было неудобно, юноша чувствовал, как мягкие волосы, что падали на его макушку. Он чувствовал тёплое одеяние старшего, вместо каменной плиты. Он чувствует сильную искусную руку на своём плече, что прижимает его к себе. Он чувствует, как его целуют в макушку.
— Не убив я вас тогда, стали бы мы с вами семьёй, Шибусава-сан? — спрашивает Ацуши, не открывая глаз.
— Даже больше, чем семьёй, ангел мой.
Накаджима слышит этот до боли знакомый голос, совсем рядом, словно над своим ухом. Он оглядывается, но никого нет. Лишь холодные каменные надгробья.
Солнце уже садилось, окрашивая небо в красно-оранжевые цвета.
— Я пойду, Шибусава-сан. Приду, как будет свободная минутка.
Ацуши прощается со старшим и уходит, стараясь не оборачиваться.
«Я называл тебя своим ангелом, но в итоге стал им для тебя»
