Оборотни тоже заслуживают счастья

Глава 1. Так всё начиналось

Июль, 1991 год
Первые утренние лучи солнца проникали сквозь стекло в уютную кухню, где уже несколько часов возилась Андромеда Тонкс. Хотя слово «возилась» трудно применить к этой женщине: в девичестве Блэк, она была изящна, стройна и воспитана, как подобает настоящей леди. Она была ранней пташкой и не спала уже несколько часов - привычки юности. Когда она была мисс Блэк, а не миссис Тонкс, этикет требовал раннего подъема - чтобы к завтраку всё было готово: волосы уложены,а корсет платья зашнурован.
Тед всегда восхищался ей: он ведь вырос в простой семье, и понятия не имел, в каких случаях девушке положено делать реверанс, и что означают сложенные крестом вилка и нож. Может поэтому они прожили столько лет вместе - им ни когда не было скучно вдвоём. Эдвард всегда любил слушать о жизни чистокровных семей, а Андромеда всерьёз увлеклась культурой маглов.
А результат их счастливой семейной жизни - горячо любимая дочка Нимфадора - в большей части переняла привычки отца, но, когда нужно, могла быть истинной леди Блэк.

Это был необычный день: сегодня Нимфадоре должен придти ответ из Мракоборческого центра, с результатами вступительных экзаменов.
«Дора как никто достойна стать мракоборцем» — размышляла Меда, хоть и при одной мысли о том, сколько ужасов ждёт её дочь, сжималось сердце. Зачем ей, маленькой хрупкой девушке ростом пять с хвостиком футов, лезть на рожон? Андромеда не сомневалась в магических способностях своей дочери, но это всё равно было безумием. Характер Тонкс явно унаследовала от матери: заводная, дерзкая, вспыльчивая, но одновременно с этим добрая и отзывчивая (не зря же попала на Пуффендуй) она всегда добивалась поставленных целей. О внешности девушки говорить не приходилось: девушка была метаморфом, и каждый день выбирала новый образ.
От размышлений Андромеду отвлёк тихий, но настойчивый стук в окно. Сердце ёкнуло. Вот он. Заветный ответ.
-Нимфадора, милая, тебе письмо! — позвала Меда дочь.
-Мам, ну я же просила не называть меня так! — спустя минут пять в дверном проёме появилась девушка лет семнадцати, явно недовольная тем, что опять пришлось вставать в такую рань. Волосы девушки были уже привычного цвета жвачки, хотя мать не одобряла подобные выходки и они часто ругались из-за этого. Тонкс явилась домой под утро, а сейчас часы показывали всего половину десятого — ничтожно мало времени для сна, особенно для такой сони, как Нимфадора.
-Дорогая, а какой сегодня день? — спросила мама, игнорируя возмущения дочери.
-Нууууу, — задумалась Тонкс, — 12 августа, верно?
Она вопросительно взглянула на мать, и тут её лицо просияло:
— ПРИШЛО ПИСЬМО ИЗ МИНИСТЕРСТВА?!
-Тише, дочь, папу разбудишь! — поспешила напомнить мама, но тщетно: из гостиной уже послышались тяжёлые шаги отца.
-Что стряслось с утра пораньше? — сонно спросил Тед перед тем, как на него накинулась дочь:
-ПАП, ПРИШЁЛ ОТВЕТ!
Сонливость у Теда окончательно прошла, и он уставился на дочь:
-Поступила?
-Сейчас узнаем.
Нимфадора негнущимися пальцами вскрыла конверт:

  Мисс Тонкс!
Мы рады сообщить вам, что…

Дальше можно было не читать, и так всё ясно: она прошла! Она станет мракоборцем!
И Тонкс засмеялась. Засмеялась так, как умеют смеяться только семнадцатилетние девчонки, еще не знающие, что такое горе, боль, потери.
Её радости, казалось, нет предела. Нимфадора и раньше не умела должным образом скрывать свои эмоции, а сейчас, когда сбылась мечта всей её жизни, её хватило лишь на то, чтобы с оглушающими криками скакать по квартире, снося всё на своём пути.
А на кухне стояли родители, улыбаясь и тихонько переговариваясь:
-Знаешь, любимый, я горжусь ей.
— Я ни на минуту не сомневался в ней, милая.

Немного успокоившись, Дора поспешила в комнату, чтобы написать друзьям. У неё был лёгкий характер, поэтому друзей было не так уж и мало: ещё на первом курсе она быстро подружилась с доброжелательными пуффендуйцами. Однако, лучших друзей, с которыми можно было поделиться радостной новостью, было всего двое. Элизабет Роули, тоже пуффендуйка и соседка Доры по комнате. С пожирателем смерти Торфинном Роули её семья не имела ничего общего: однофамильцы бывают и в волшебном мире. Но другие студенты упорно же желали этого понимать, и девочке с такой фамилией жилось непросто.
Тонкс, хоть и была наполовину Блэк, была человеком без предубеждений и быстро подружилась с соседкой, нередко помогая ей при стычках со слизеринцами. На 4 курсе, во время одной из них, особенно жестокой, когда 2 хрупкие девушки стали уступать представителям змеиного факультета, им на помощь неожиданно пришел какой-то рыжий паренёк и спас ситуацию, но на отработки они всё же нарвались. Так Тонкс и Лиза подружились с Чарли Уизли, гриффиндорцем, который учился с ними на одном курсе. В Хогвартсе учились 2 брата Чарли: Билл, он был на 6 курсе, и Перси, который учился на первом. В последствии Чарли очень сдружился с девочками, и они стали практически неразлучными, а своими шалостями могли дать фору Мародёрам.
Тонкс взяла два пергамента и принялась писать друзьям письма. Она не была любительницей длинных писем, поэтому удовлетворилась несколькими строчками, где сказала, что её приняли и поинтересовалась успехами друзей.
Лиза не разделяла любовь Тонкс к опасным профессиям, и поступала на курсы целителей. «Буду тебя спасать, когда ты будешь истекать кровью после очередного боя» — шутила она.
Чарли же, как известно, был помешан на двух вещах: на маминой еде и на драконах. Но с семейном гнёздышке с рождением седьмого ребёнка стало тесновато, и после окончания школы Уизли собирался уехать в Румынию, работать в драконьем заповеднике.
Поставив последнюю точку в письме и запихав в рот остаток шоколадки, лежащей на столе, Тонкс рухнула на постель: всё-таки, 4 часа сна слишком мало для будущего мракоборца.