Сборник страшных историй

Тварь за дверью

Вообще-то темноты не боюсь. Ну как, не боюсь - опасаюсь немного, знаете - страшные очертания, все в этом духе. У меня еще на столе лампа стоит, так я на нее футболку накидываю, чтобы свет приглушить, значит. Так эта лампа в темноте кем только не привидится иногда. Ну да глупости все это.

Самое страшное - ночью из своей освещенной комнаты выйти в коридор. Попить там, или в туалет. Страшна тут не темнота, а открытая дверь ванной и кухни. Всегда казалось, что оттуда кто-то смотрит. И свет там загорается, опять же, чуть с замедлением. Несильно, но испугаться я успеваю.

Обычно помогает, если идти по коридору, громко топая, и на все колыхания в темноте, даже на занавески, движущиеся от сквозняка, грозно материться. Нет, правда. Вот только грозно материться приходится шепотом - родители спят в зале.
Так что мы и мои страхи с успехом сохраняли нейтралитет. Они меня умеренно пугали, я на них умеренно орала шепотом.

А потом... что-то случилось. Я не знаю, что именно. Что нарушило баланс.
Свет в кухне, который освещает ее, кусок ванной у двери и коридор, я всегда выключаю последним, уже почти свернув за угол к коротенькому коридорчику, ведущему к моей комнате. Тогда мне остается сделать всего шаг, и я уже под безопасным светом своей лампы.

Я это к чему объясняю - своей руки я не видела. Высунула ее из-за угла, нащупывая кухонный выключатель и готовясь к рывку в спальню. И тут мне по руке что-то смазало. Что-то гладкое и холодное. А в голове, хоть я и не видела, что там, ярко вспыхнуло видение такой лапы - вроде трехпалая, и по форме на кошачью похожа, но размером с человеческую руку и у каждого из этих трех пальцев суставов гораздо больше чем надо. Сине-белая лапа. Понимаете? Я их вроде как почувствовала, цвет и форму. Я светом клацнула так, что удивляюсь, как выключатель не сломала, ввалилась к себе в комнату, захлопнула дверь, стул к ней подвинула. А за дверью зашелестело - тихо-тихо, словно к ней кто-то придвинулся тихонько и стоит. У меня на двери задвижки-то нет, не запирается она, а я не могу к ней подойти, чувствую - сдохну от ужаса нафиг. Потом по ней вроде как ногтями с той стороны скребнули. И пришла тишина. Вот такая ватная липкая тишина, как будто ну вообще никого на свете нет, кроме меня и твари за дверью. И я понимаю, что могу сейчас вопить, звонить в милицию, психушку и скорую сразу - и меня просто никто не услышит. Только она. А она тогда точно будет знать... что знать - я и сама не знала. Просто ясно было откуда-то, что орать нельзя. Это как знаете, стук в висках: сиди тихо, сиди тихо, сиди тихо, сиди...

Сколько просидела - черт знает. Потом за окном машина с шумом проехала. И мама вышла из зала, ко мне заглянула, сначала по ушам надавала за стул, к дверям приставленный, потом - за то, что сижу в сети допоздна. Я никогда не была так рада тому, что она мной недовольна, честное слово.

Потом долгое время не было ничего. И я спокойно ходила вечером в туалет, и пить воду на кухню. А потом стою однажды в дверях кухни, смотрю в ванную - в освещенную ванную - а там со свистом и с шумом раскручивается барабан стиралки. Она отключена от сети, она пустая абсолютно (днем стирали), а она - работает. И с той стороны что-то черное-белое, как лицо с раскрытым ртом. Я кружку выронила, заскочила в кухню, так ближе, да и к себе бежать - это надо мимо ванной пройти, дверь закрыла, вцепилась в нее.

Потом, конечно, выглянула. Ничего. И машинка стоит пустая и совсем не двигается.
Ну, я со временем поняла - если никто из моих не спит, то ничего в ванной и не случается. Поэтому днем-вечером ходила спокойно, а ночью - только по необходимости. Например, когда в туалет уже хочется так, что тебе плевать на всех чудищ разом, ты их с ног собьешь на победном бегу к цели.

А потом, наверное, случилось еще что-то. Что нарушило баланс окончательно.
Я мыла голову. Время - шесть вечера, никто, ясное дело, не спит. И все время, пока я ее намыливала - я была уверена, что рядом что-то есть. Что-то мертвое. Или, по крайней мере, не живое настолько, насколько мы понимаем жизнь, как-то так. Оно внимательно смотрит и ждет. Когда глаза открыла - никого не было.
Я волосы феном сушила в ванной. Я дверь всегда прикрываю, чтобы не мешать родителям телик смотреть звуком фена, но щель остается, чтобы провод от фена не передавливать.
И в эту щель просунулись пальцы.

С самого низу. Длинные. Белые. Они ощупывали нижний угол двери, трогали, и, кажется, никак не могли понять, что за дверь надо просто потянуть. И опять эта тишина, когда орать - нельзя. Никто не услышит, что бы ни происходило тут. Но я бы и так не заорала - голос отнялся от страха. Я больше всего боялась даже не что оно откроет дверь, а что оно заглянет в щель между дверью и косяком. И я увижу. И оно увидит.

Не знаю, почему это казалось мне более ужасным, чем открытая дверь. Может, потому что так я бы вернее всего встретилась с ним взглядом.

Оно скоро ушло. Пощупало дверь - и ушло.

Вот только как теперь идти в ванную, как теперь вообще выйти куда-то из комнаты после того, как стемнеет - я не знаю.

Я и пишу-то это, потому что говорят - это помогает справляться со страхами. Вроде как, если они появились на бумаге или экране - то там они и останутся, а тебя больше не встревожат. Надеюсь, что так.

В конце концов, сегодня мне опять надо мыть голову. Я и так до последнего дотянула, мама уже явно не понимает, чего такой грязной хожу.

Так что я очень надеюсь, что текст подействует. Ну или утро. В конце концов, утром оно еще ни разу не приходило.