Мальчик в жёлтом дождевике[countryhumans]

II

        Поворот ключей – и дверь открыта. Проходя в помещение и отодвинувшись в сторону, чтобы дать гостю пройти, я, осмотрев глазами коридор, с лаской в голосе сказал:
        — Проходи. Чувствуй себя как дома.
        Германия ничего не ответил. Лишь снял ботинки и быстренько пробежал глазами по интерьеру. Тут его взгляд зацепила одна картина, на ней изображён лес в осенний день, небо ясное, река ярко-голубая. Ничего интересного.
        Только я хотел открыть рот и предложить выпить чай, как меня перебил охрипший и нежный, словно ангельский, голос:
        — Красивая картина. А это ты нарисовал?
        Раскрыв широко глаза, я с изумлением посмотрел на него. Я? Рисовать картины? Бред. Две несовместимые вещи.
        — Нет, думаю, батя купил. А может и подарили – давно стоит, не помню. — подойдя и разглядывая каждую деталь этого творения, ответил я.
        Чем больше смотришь, тем больше эта картина кажется по своему загадочной и красивой.
        — Мой папа тоже рисует картины и продаёт. Он художник.
Ещё немного постояв, я вспомнил, что хотел попить чай и, не упустив возможности, предложил.

***

        — Гер, а тебе сколько лет-то? — взглянув на мальчишку, что жувал бублик, запивая чаем, спросил я.
        На хомяка похож.
        — Вофем, в этом году будет девят.
        И правда хомяк.
        — Дожуй, потом скажешь. — с некой насмешкой сказал я.
        — Восемь, говорю. — чётче и более серьёзно повторил Германия.
        Я начал хохотать, при виде милого Германа, что старался выглядить в моих глазах серьёзней и старше. Он же, в недоумении посмотрел на меня, а затем сам начал посмеиваться.
        В кухню зашёл отец.
        — Привет, сын. Кого это ты привёл? — с улыбкой спросил мой папа — СССР, и уже обращаясь к Германии, спросил его, – Приветик, малыш. Как тебя звать?
        Герман очень занервничал. Это было заметно, по его бедному лицу и сбившемуся дыханию.
        — З...здравствуйте. Я Г...ГДР... — запинаясь в рече и отводя взгляд в сторону, сказал мальчик.
        — Под дождь попал. Замёрз, вот и сжалился над ним, да впустил. — отвлекая на себя внимание, проговорил я.
        — О как.

***

        Проходя по уже третьей улице, Гера вскликнул, что я дёрнулся:
        — Вот он!
        — Уверен? — я очень сомнительно смотрел то на него, но на дом, на который указывал палец Геры.
        Сомневался я из-за того, что это был не первый дом, с которым мальчишка ошибался. Точнее, их было два.
        — Да, поверь мне!
        — Как скажешь...
        Мы постучались в деревянную дверь. Первую минуту никто не открывал, и мы уже хотели уйти, как дверь отворилась. В проходе стоял мужчина. Лицо его имело грубые изгибы и морщины. Вроде бы и молодой, а лицо на сорок. Это же как его жизнь-то потерпела. Я уже готовился извиняться, оправдываясь, что перепутал дверь, но Германия с радостным криком кинулся тому на шею, крича: "Ватэр, Ватэр". Его отец, должно быть, иностранец, либо имя неудачно дали. Дальше они говорили о чём-то, что мне не понять, ибо видимо и ГДР был иностранцем. Разве что, я слышал, кажется, своё имя. Русланд? Звучит обидно. Затем, мужчина заговорил на русском:
        — Спасибо, Россия, что проследил за ним. — с тёплой улыбкой посмотрев на меня, поблагодарил он. Я был слегка потрясён тем, что, предполагаю, отец мальчишки знает русский, но не растерялся и ответил:
        — Всегда пожалуйста. Мне было не сложно.
        — Не желаешь остаться на чай?
        — Не стоит. Мы с Германией попили его у меня.
        — Ладно. Можешь заглянешь к нам, как-нибудь в следующий раз. — сказал мужчина, и Германия сразу засветился.
        — Обязательно. До свидания. Пока, Гера.
        — Пока! — крикнул мне Герман на последок, перед тем, как я развернулся и пошёл к себе.
        А я ведь так и не узнал имя его отца. Ну ладно, в следующий раз.