Когда я узнал о предстоящем в деревне отдыхе, то был явно не в восторге. Сейчас у меня тот возраст, когда для подобного времяпровождения можно себя считать слишком взрослым, если не сказать старым. Сельские будни меня никогда не прельщали, и желания знакомиться с ними я не испытывал. Я не хотел жить в каком-нибудь домике около леса, и, возможно, это смущало меня больше всего.
Лес для меня всегда был чужим. Я не из тех мальчишек, что босоногими росли на опавшей хвое. Приехав сюда незадолго до семнадцатилетия, я столкнулся с этим чудовищем уже в сознательном возрасте. Ни у кого из нас двоих это знакомство не оставило приятных впечатлений.
Странно и, возможно, беспричинно, но лес действительно пугал. Ночами, когда я подолгу не мог уснуть, он называл меня мертвецом и предлагал присыпать лицо влажной землей. Голос просил избавить его от гнили, но затем, хрипя, просил еще. В такие дни я не смыкал глаз до рассвета, пока стоны и старческий кашель не сменялись тревожными голосами птиц.
В той небольшой деревеньке я не прижился. Пышным и румяным девушкам я не пришелся по вкусу за нелюдимость и скверный нрав. Парни же невзлюбили меня по многим причинам: за то, что ближе всех жил к лесу, но ни разу там не был; за то, что сторонился их общества и еще ни с кем никогда не спал.
Но, очевидно, день, когда я пойду в лес, должен был наступить. И он наступил, но совсем не такой, каким я его представлял. По началу он даже показался мне довольно посредственным. В своих мыслях я ждал от него чего-то иного.
В то утро моя тетка занялась закрутками. Весь дом наполнился приятным запахом спирта и отвратительными - чеснока и какой-то зелени. Её муж, не приходившийся мне никем, еще засветло стал мастерить очередной скворечник, походивший скорее на подвесной птичий гроб.
Я ощущаю, что прожив вдали от города, со временем отвыкаю от его динамики. Мне для этого потребовался где-то месяц. Здесь весь мир живет по другим законам и в другом ритме. Это сложно объяснить, ибо лучше прочувствовать все самому языком, глазами и кожей.
Вставал всегда вместе с первыми лучами света, когда даже в самый удушливый день на улице царила прохлада. Встречал рассвет и не понимал, зачем. Каждый день был наполнен запахом тоски и древесной зелени, каждый походил на предыдущий. Я вставал, чтобы ночь закончилась. В этом была безумная колея, основанная на моем страхе и апатии.
