— Ты когда-нибудь слышал что такое вдуть? — Темноволосый парень медленными шагами ступает в центр просторной но темной комнаты. Каждый шаг отдается тяжелым эхом в пространстве, а сильный аромат адеколона заставляет репецторы обоняния взбудоражиться, буквально задыхаясь от столь сильного запаха.
— Выебать. Оттрахать. — слышится в ответ на вопрос.
— Пак Чимин. Пак Чимин. А ведь с виду милый мальчик. Омежка, на которую равняться и равняться многим.. что же ты, умненький такой, оказался то у меня здесь на кровати. — Альфа опирается коленом об мягкую черную постель, заставляя матрас прогнуться под силой давления..
— Намджун, перестань меня пугать. Мы ясно выяснили, что ты удалишь те фотографии за определенную сумму. Деньги я тебе поставил, теперь удаляй. — Омега недовольно цокает своим язычком, поджимает ножки под свою прекрасную попку и медленно пересаживается ближе к обочине кровати, ближе к мягким большим подушкам, которые так же были в черных тонах. Страх. Именно это чувство сковывает младшего перед голодным, таким страшным альфой.. Пак и сам не смог понять почему собственной персоной явился в само логово зверя, но чувство гордости, все мы его знаем, не дает глотнуть чистого воздуха разума, заставляя идти и добиваться своего.. но, будет ли это на пользу?
— Верно. Ты прав. Деньги ты мне принес. Но я хочу последний пункт нашего договора. Секс. — Теперь, слышится хриплый и заедающий в голове смех. Смех, который ничего хорошего не предвещает за собой. Ким притягивает за лодыжку младшего ближе к себе, дергая, не жалея, на что, получает болезненный тихий стон. Чимин скользит спиной и затылком по мягкому одеялу, руки расположены над светлой макушкой, видимо, тот пытался ухватился пальцами рук за желеную обочину кровати, однако, не успел.
Над омегой моментально навис Джун, пожирая голодным взглядом бедного мальчишку, буквально раздевая и вытрахивая до десятков потерь сознаний.
— Чимин~и... ты же читал наш договор. Ты помнишь каждый наш совместный день. И ты прекрасно должен знать, что твою невинность, должен забрать я. Я не виноват, что наши семьи решили заключить брак без нашего ведома, но, я не собираюсь оставлять это так. Наш диалог начался с того, что я спросил тебя, знаешь ли ты что такое "вдуть" , и знаешь, малыш, я покажу тебе что это такое.. ~ я уверен, тебе безумно понравится. — Каждое слово Намджуна было как лезвие, которое при касалось к умным перепонкам и делало резкие глубокие надрезы, заставляя кровь заполнять ушную раковину, поступая к мозгу, не давая больше возможностей слышать и анализировать происходящее.. Чимин смотрит в чужие глаза перед собой, в уголках глаз начинаются скапливаться слезы, ему страшно. Но кого волнует сейчас страх, Кима? Как глупо и смешно. Их связала судьба совсем быстро... и кажется, произошла ошибка.
Хрупкое тело медленно прогибается дугой, да так, что ребрышки хорошо выперают, натягивая кожу на плоском животике, делая его еще впалей. Худенькие ножки были сильно разведены в стороны, под вязанные тугой веревкой под коленками, веревка откуда шла с потолка, специально, дабы ножки было невозможно свести или опустить. Ручки омеги были хорошо привязаны той же веревкой к железной обочине кровати, которая была сделана из дорогой ковки под лозы роз с шипами, которые переплетаются между собой, однако, Ким не остановился лишь на кистях рук, он привязал каждый пухловатый пальчик, дабы выбраться было совсем нереально.
Аккуратненький средний членик Чимина был так же достаточно крепко обвязан от яичек до самой головки, правда, неким золотым резиновым шнурочком, который слабо бил током и жутко переодически нагревался, одаривая невероятной болью внизу. Но и тут, Намджуну стало мало. Альфа медленно вводит в уретру уретральную железную палочку примерно как мизинец шириной, однако, длиннее 15-ти сантиметров, что доставляет жгучую боль внутри, ведь членик меньше пятнадцати сантиметров, а сама палочка грубая для таких действий, да и сам Пак не испытывал никогда подобного. Палочка так же нагревается переодически, заставляя стеночки уретры обжигаться и растягиваться внутри, при этом, удары током заставляют испытывать невыносимую боль.
Чимин кричит, молит о том дабы его отпустили.. просит прощения за все что совершал и не совершал, но слезы лишь градом льются. Дорожки слюны стекают по подбородку, а губы давно покусаны до ранок, из которых течет кровь. Намджуну это лишь как десерт. Ему нравится смотреть на боль, и на что, как его творение остается на чужом теле. Ему нравится то, что после содеянного, его шугаются, бояться и плачут, разве, не прекрасно??
— Не реви, сучка. Тебе скоро понравится, я обещаю. Просто наслаждайся. С тобой я обхожусь еще нежно. — После этих слов, альфа лишь громко смееться, достает свой пистолет и заряжает лишь двумя патронами, прямо перед глазками младшего, который мучается, извивается до хруста в позвоночнике...
