Poison

Его ненависть

Автоматная очередь не прекращается уже, как минимум, несколько минут. Вспышки огня, словно фейерверки, отражаются в окнах стоящих во дворе автомобилей, а запах пороха и смерти доходит даже до третьего этажа. Маринетт ещё долго вглядывается в полыхающую тьму, опускает тёмно-синие шторы, проходит к трюмо и садясь на пуфик, тянется за баночкой крема, который заставит мерцать и так прекрасную кожу девушки. Со двора всё ещё доносятся крики, теперь уже отдельные выстрелы и звук разбивающегося стекла. Дом в пригороде, куда на время вспыхнувшей городской шумихи Том отправил свою дочь, охраняли всего лишь тридцать человек. Жаль, что эти тридцать молодых парней погибнут, но жизнь детей из двух самых влиятельных семей проходит рука об руку со смертью, и они не умрут зря, они положат свои жизни ради процветания дома Дюпен-Чэн. Во всяком случае, именно этим Маринетт сейчас и заставляет умолкнуть выскабливающую её душу совесть. Она густо красит ресницы тушью, напевая что-то про сигаретный дым. 

Кажется, разносят входную дверь, теперь крики уже с первого этажа, опять стреляют, слышна короткая автоматная очередь. Маринетт касается тинтом губ и, равномерно распределив его пальцем, тянется за длинной тонкой серьгой, лежащей в объятиях открытой коробочки. Она вдевает серьгу в правое ухо, любуясь тем, как красиво поблёскивает под искусственным светом металл. Отец будет очень зол, и прежде всего на себя, но он сейчас слишком далеко, чтобы суметь изменить ситуацию. Маринетт остаётся надеется, что весть о нападении дойдёт до него намного быстрее, чем её бездыханное тело поместят в чёрный мешок и увезут в морг. 

Внезапно наступает тишина, и слышен лишь хруст гильз под чужими ногами. Он совсем рядом, между ними лестница, и то Маринетт не уверена, что он её ещё не миновал. Девушка поднимается с пуфика, придирчиво осматривает свой внешний вид и поправляет иссиние, струящиеся крупными локонами, волосы. На ней облегающие чёрные скинни-брюки и свободная белая полупрозрачная блузка с глубоким вырезом, один из краёв которой она заправляет в брюки. Продолжая напевать скорее для уверенности, чем для удовольствия, Маринетт подходит к двери и, повернув ручку, выходит в коридор третьего этажа направляясь к лестнице. 

В этом городе два Бога. Два дитя враждующих семей, которые друг другу глотки перегрызут за нескончаемую вражду своих родителей. Адриан Агрест, который хладнокровно следит за гибелью людей внизу — сын покойного Габриэля. И Маринетт — дочь Тома, что ранее числился крупнейшим акционером мирового рынка. Решение о сегодняшнем представлении, Адриан вынашивал в себе не один чёртов год, взвешивая все риски и потери, но благодаря удачно вспыхнувшему недовольству со стороны горожан (куда конечно же он внёс свою лепту), появилась возможность реализации его плана. Сама Маринетт к его ногам не пойдёт. И Агрест это прекрасно знает. Это она ему нужна, а значит, он сам придёт и заберёт своё.