========== PROLOGUE. ==========
shannon jae prior — the usual (feat. jesse scott)
Если внимательно приглядываться к сеульским улицам, размывая образ ярких огней, шумных людей, извечных едоков и подростков, уткнувшихся в гаджеты, тех самых, что то и дело врезаются в других людей, столбы и иные неожиданные для них преграды, то можно обнаружить... всякое. Вон тот вот парень, что стоит, откинув голову назад, вздрагивает неожиданно и окидывает заинтересованным взглядом неспешно идущую женщину с большой сумкой, чтобы затем прижаться к ней в толпе, осторожно поиграть с молнией и вытащить кошелёк. А вон — парень, что выходит из проулка, утирая рвоту с губ. Или, например, эта девушка, что читает сообщение, резко замерев посреди тротуара и неожиданно начав плакать. Возможно, её только что бросил любимый человек или, быть может, кто-то из её близких только что отошёл на тот свет — этого не узнать ни за что. Но тот факт, что мир, суетной и жестокий, он не стоит на месте, напоминая огромную мясорубку, из которой слабая серость на выходе напоминает вязкую субстанцию чего-то невнятного — он простой, всем известный. Мир тебя жрёт, ему абсолютно плевать на то, что у тебя есть свои проблемы и переживания: твоя работа не сделается кем-то другим, а потеря ноги тебя ни в коем случае не оправдывает. Вообще, то, что ты как-то отличаешься от других, особенно в худшую сторону, тебя никак не спасает. Тебя пожалеют немного, скорее всего, абсолютно неискренне, а потом переварят и выплюнут, демонстрируя блядский закон джунглей, где если не ты, то тебя. Ничто в этой жизни не стоит какой-либо компенсации. Ничто в этой жизни не будет искренним, а если ты считаешь иначе, то ты либо храбрец, либо безумец, потому что люди — они неоднозначны чертовски; в первую очередь думают о сохранении своей собственной шкуры и используют тебя, пока ты удобен.
Потеря отца Чонгука удобным не делает. В том смысле, в каком это можно интерпретировать в хорошем, правильном свете: его здесь нельзя считать хорошим другом, это чревато, но зато мешок для битья он такой охуенный, что просто дайте два. Или три.
— Отойди от него подальше, а то Ви и на тебя натравит своих шавок. Оно тебе надо? Ты знаешь, кто его отец? — И два беты, кидая на него тревожные взгляды, спешно подхватывают свои подносы и ретируются за другой стол.
А этого самого Ви наличие отца делает максимально комфортным. В том самом формате, когда с такими, как он, нужно не то что дружить, а подошвы покрывать поцелуями и кланяться лбом в самый пол. Всё существование Ви — это одно сплошное удобство, в котором бал правят деньги и пафос. Иногда (всегда) Чонгук задаётся вопросом, а сохранило бы это ничтожество хоть каплю своей популярности, если бы не его блядский папаша, что восседает на костяном троне, попивая кровь неугодных? Разумеется, нет. Чонгуку хоть и пятнадцать, но он далеко не дурак — жизнь научила, да и положение не в пространстве, но в обществе, обязывает его быть вертлявым и гибким.
