Без выбора

Глава 17

Чонгук сразу же лег, вытянув длинные ноги. Лишь обувь умудрился скинуть в два движения. Лиса подошла ближе к кровати и поставила одно колено на край, чтобы ей удобнее было. Руки не дрожали, уже хорошо. А то даже смешно – прикасается к мужу, а саму трясет, как лист осиновый.
Чон ей помогал. Рубашку почти сам снял, Лиса лишь её потянула. С брюками пришлось повозиться.
Что удивило Лису – Чон был возбужден.
Его последние слова давали понять, что на раздевании дело не закончится, но Лиса всё равно удивилась. Как и собственной реакции тела. Оно снова её предавало. Поэтапно, но неоспоримо.
Чону далось выработать в ней определенную реакцию, или Лиса предпочла так думать. Она видела его обнаженное тело, смотрела на широкие плечи, на пальцы с вечно сбитыми костяшками, и между ног становилось неприлично влажно.
Он посадил её на секс с ним. Всего за две недели.
На жар, что дарили чуть шероховатые ладони, оставляющие на её теле розоватые следы, а иногда едва заметные кровоподтёки, когда Чон переставал сдерживаться и выпускал бешеный темперамент наружу. Было и такое. Пару раз всего. Лисе стыдно признаться, но те ночи отпечатались в голове особенно. Когда понимаешь, что сильный, взрослый мужчина прикасается к тебе, как к фарфоровой кукле, не в силах сдержаться от накативших на него эмоций.
Он каждый раз доводил её до оргазма. Не было ночи, чтобы Лиса осталась неудовлетворенной.
Она сняла брюки, носки. Остались боксеры.
Чонгук молча наблюдал за ней, с силой стиснув зубы и чуть прищурив глаза. Создавалось впечатление, что он выражает недоверие, ждет от неё подвоха. И готов перехватить инициативу в любой момент.
Лиса дотронулась до резинки боксеров. Надо снять... Да.
Пока снимала, снова почувствовала, как на спине появилась испарина. Она доставляла легкий дискомфорт, не заслуживающий внимания.
Боксеры поддались не сразу. Эрегированный член, налитый кровью, и сильно увеличившийся в размерах, задевал за ткань. Лиса, пока снимала, не смотрела на член, иначе ей самой пришлось бы оказывать медицинскую помощь.
Она по-прежнему во многих вопросах оставалась неопытной. Муж делал всё сам. В темноте. Пришёл, приласкал, довел до оргазма, ушел. Сама она его почти не трогала. Всегда больше злилась, хотя, если разобраться, злость была направлена не на него одного. На них обоих.
Что всё не как у людей.
Что даже разговаривать не умеют.
Только вот так... встречаться в её спальне.
Чон, черт побери, даже ни разу не позвал её в их спальню! А та комната, где они провели брачную ночь, была именно их! Лиса ушла, он не звал. Вот и весь расклад, от которого становилось приторно тошно во рту, а ехидный голос в голове поддакивал, что именно такой результат и должен её устраивать.
Не устраивал.
Никак.
Потому что Лисе было плохо. Очень. Внутри, в районе сердца, разрасталась дыра величиной со Вселенную, и, если не остановить её рост, непонятно, что случится с Лисой в итоге.
Она сняла боксеры и кинула их к штанам. Надо бы сложить, но моральных сил не осталось. Лису магнитом тянуло к телу Чона. Она продолжала стоять на коленях, нависая над ним, не замечая, как полы халата распахнулись, оголив грудь.
- Сильно болит? – вопрос самопроизвольно сорвался с губ Лисы. Так же самопроизвольно потянулись руки к боку Чона, на котором уже прорисовывалась гематома.
- Пока нет. Я на обезболивающих. Горсть закинул.
- Дурак, - покачала головой Лиса и, не понимая до конца, что делает, подалась вперед, наклонилась и осторожно прижалась губами к животу мужа. На подсознательном уровне, присущем всем женщинам, ей хотелось именно прикосновениями унять боль. Так очень редко делала с ней мама, когда Лиса была маленькой. Очень редко...
Как только её губы соприкоснулись с кожей Чона, он зашипел. Лиса сразу же встрепенулась.
- Больно? – она подняла голову, но на затылок легла тяжелая рука. Через секунду в её волосах запутались мужские пальцы, надавливая вниз и не позволяя Лисе полностью распрямиться.
Она и не хотела...
- Где целуешь – нет.
Хитрый ответ, очень предсказуемый. И не менее желанный, возбуждающий. Что стоит Лисе сделать вид, что она поверила?
Она поддалась давлению и снова поцеловала Чону. Ещё и ещё. Его кожа была теплой, бархатной. Притягательной. Жесткие волосы на груди и ниже. У Лисы ослаб пояс на халате, и она, опираясь одной рукой о матрас, второй дернула начавший раздражать пояс. Хотелось своей кожей почувствовать кожу Чона. Тело к телу.
Пальцы плохо слушались, и пояс не сразу поддался. Лиса раз дернула, второй. На третий полы халата окончательно распахнулись, и она, не отрывая губ от тела Чона, скинула его. К черту... Пусть всё горит в печке адовой или ещё где-то. Ей всё равно. В ней росла потребность быть не просто рядом с Чоном, ей требовалось больше – слиться с ним каждой клеточкой.
Лифчика на Лисе не было, от трусов она тоже избавлялась порывисто, спешно, неуклюже.
Между тем её губы прикоснулись к паховым волосам. Жестковатые и одновременно мягкие. Пальцы сжали затылок сильнее, словно Чон тоже пытался бороться с собственными демонами, что раздирали его душу. Наверное, так и было. Каждый день, когда он приходил к ней ночью, ожидая, что она заистерит, снова начнет выяснять невыясняемое, попросит его уйти. Она ведь могла, и он знал. Но приходил.
Лиса жадно вдохнула и потерлась щекой о волоски. Как же приятно. А ещё она коснулась рукой члена Чонгука, и снова услышала свистящий судорожный вздох сквозь плотно сжатые зубы. Она ещё не трогала его...
Лиса опасалась смотреть в лицо Чона. Откуда-то взялось смущение. Если посмотрит, то струсит. Увидит в его взгляде нечто, что спугнет.
Или... нет?
Она заставила себя чуть приподнять голову, и Лису сразу же затянуло в водоворот дикой страсти, хлынувшей из потемневших глаз. В них было столько эмоций, что Лиса едва ли не задохнулась. Не может так проникновенно, так страстно смотреть на женщину мужчина, если она ему безразлична.
Не может...
- Я хочу... попробовать, - сипло сказала она, скользя пальчиками по стволу, что продолжал увеличиваться в размерах даже сейчас.
- Попробуй.
Одно слово, сказанное с рычащими нотками, а Лалису, точно током ударило. Как раньше она не замечала этих будоражащих кровь ноток? Оттенков? Или не желала принимать их? Пропускать через себя?
Она отвела взгляд и сдвинулась чуть ниже. Теперь розовая головка, потемневшая от прилива крови, находилась рядом с её лицом. Совсем близко. Лиса облизнула губы и услышала:
- Твою ж мать... Губастая...
Услышав знакомое прозвище, Лиса интуитивно сжала бедра. Как же невыносимо мокро! Томление между ними усиливалось, становясь едва ли не болезненным. Интимные мышцы сжимались в предвкушении. Пустоту необходимо было заполнить, снять напряжение.
Лиса дотронулась губами до головки и вобрала в себя. Чон снова выругался, уже не стесняясь. Впервые мат не вызвал у неё осуждения, напротив, поддал жару, подтолкнул к более активным действиям.
Терпкий вкус ей понравился. Непривычно, но ничего отталкивающего. Напротив. Лиса облизнула ещё раз и ещё... И ей с каждым разом нравилось всё больше и больше. Она не заметила, как задрожал Чонгук. Не заметила, что и сама дрожит не меньше. Что поджимает ножки от нетерпения. Что выставила попу торчком, как бы прося...
- Не могу... Лиса... Бля, я сейчас кончу тебе в рот!
Он потянул её за волосы, отрывая от себя.
И снова этот сумасшедший, абсолютно дикий взгляд. Невменяемый.
Который её затягивал в свою воронку всё сильнее и сильнее, не давая ни единого шанса на освобождение.
Лиса подняла руку и убрала руку Чонгука со своего затылка. Секундное колебание, а потом она сплела их пальцы. Приподнялась, кое-как перекинула одну ногу через бедра Чона  и начала медленно опускаться.
- Не двигайся... пожалуйста...
Ей надо привыкнуть. Немного. Что она сверху, что вот так, сама... И главное, чтобы Чон не шевелился, не напрягался, не совершал резких движений.
- Сделай всё сама, Лиса.
Вот то, к чему она стремилась. К чему вел их обоих последний час. К соединению. Когда два тела становятся единым целым, и всё остальное стирается, растворяется в зарождающемся дне. Лиса двигалась осторожно, фиксируя в памяти, как крепко переплелись их пальцы.
Потом она не сможет понять, почему всё случилось. Откуда взялась тяга к мужчине, в чьих глазах она ловила своё отражение.
- Смотри на меня, Губастая... Дай мне, черт побери, свой взгляд! – потребовал Чон.
Она не могла не подчиниться.
- Ты со мной, Лиса? – вопрос, что навсегда отпечатается у неё в сознании за пару секунд до совместного оргазма.
- Дааааа... Да.