Ги зашёл в спальню Турции.
Тот как обычно смотрел в окно.
Он любил это делать, любил смотреть на полную луну, которая ярко светиться, как серебро на шее, как клинок, который проходиться по ней.
На чистое небо, и небо которое затянуло густыми облаками, закрывая солнце.
Как раскачиваются деревья на лёгком ветру, а может и сильному. . .
Туда, сюда, туда, сюда. . .
Заснуть можно было, завораживало.
Ги подошёл сзади, кладя руки на талию.
Прижимая к себе.
- Ну, что там?
- Как обычно. . .
Немец нежно покрывал шею Турции горячими поцелуями, успокаивая того.
Тепло расходилось по всему телу, заполняя душу, раны, как сладкий мёд.
Чуть помедлив, немец начал оставлять засосы, некоторые чуть красные, другие фиолетовые.
Взяв Османа за бёдра, он резко повернул его к себе.
Последовал такой же быстрый укус на ключице.
Боль, ломала каждую кость, после, приврощяясь в приятные ощущения, заставляющие упасть к немцу в руки.
- Хах, ты всё такой же чувствительный, ни когда не сопротивлялся. . .
. . . . . . . . . . . . . . .
Через несколько минут таких ласк, Ги и его «добыча» уже оказались на постели, он никогда не воспринимал всерьез своих половых партнёров, называл их по-разному, тварь, кусок мяса. . .
А если ласкательно - добыча.
Мило, очень.
Их языки сплетались в таком приятном, жарком танце, как сироп, немного густой, карамель, сладкая, покусывание губы, растёгивание рубашки, молния на штанах, таких, узких. . .
Фу. . .
. . . . . . . . . . . . . . .
Через ещё несколько минут, таких, мучительных и не приятных, оба валялись голыми, в ожидании «чуда».
ВЫ ЧИТАЕТЕ
«Love is death»
Hayran KurguРАБОТА БЫЛА ЗАБРОШЕНА, ГЛАВЫ БОЛЬШЕ НЕ БУДУТ РЕДАКТИРОВАТЬСЯ, ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ У ВСЕХ, КТО ЭТО ПРОЧИТАЛ. Читайте, господа. Ах, как же это прекрасно, птички поют. . . А потом в одну стреляют, убивая. . . . . Read, gentlemen. Oh, how beautiful it is...