Misophobia

3. А вот мы и встретились.

   Кожа краснеет, он почти уже и не чувствует ничего, только тяжело втягивает носом горячие пары обжигающей кожу воды, жмуря глаза и стараясь расслабиться. Он не выходит из ванной комнаты уже около трех часов. Глядя на сморщенные кончики пальцев он кривит лицо, кусает нижнюю губу и вновь хватается за мыло, ведь по ту сторону полуприкрытых век возникает вызывающий табун мурашек образ, как плотно к нему прижимается чужое тело..

    — Отвратительно.. — срывается шепот, заглушаемый тут же. — Отвратительно, отвратительно, отвратительно.. — бормочет он, остервенело терзая уже болезненно саднящую кожу, пока на пол не падают первые алые капли крови. И правда, отвратительно.

   Кажется, в последний раз он был в таком состоянии паники еще лет десять назад. Вспоминать о событиях того времени тяжко до сих пор. Тяжко, до пролегшей меж бровей хмурой морщинки, тяжко до стиснутых в кулаки рук, отчего с мочалки стекает пена, тяжко до боли в голове.

   В прочем, табун мыслей замирает, стоит осознать ему одну вещь.

   — Шляпа!

   Гин, все то время ожидавшая за дверью, вздрагивает, стоит услышать вопль и последующий хлопок двери, а оборачиваясь, скептически глядит на голого, мокрого и встрепанного Накахару, который рыщет почти безумным взглядом по помещению.

   — Прошу прощения? — без единой эмоции на лице, лишь выгнув бровь, она провожает умчавшего в комнату босса мафии, сама же уходя в ванну, только после, с полотенцем в руках, неспешно направляясь следом.

   — Шляпа.. — вещи в шкафу бесцеремонно сдвигаются с мест, некоторыми и вовсе падая с крючков. — Вы ее не забрали?

   В тот же момент Гин замирает, Чуя выжидательно на нее смотрит, а где-то за дверью чертыхается Рюноскэ, тут же спрятавший в ладони глухой кашель.

   Никто не произносит вслух, но слово, идеально выражающее образовавшуюся ситуацию, мелькает в голе каждого почти синхронно.

***

   Осаму скучающе зевает, однако мгновение спустя очаровательно улыбается, глядя наивнимательнейшим взглядом в глаза лектора, изображая из себя готового грызть всеми зубами, что только есть в наличии, гранит науки, студента. Кругом слышатся тихие смешки сокурсниц, а рядом едва заметно качает головой Ацуши, с прошлого года таскающийся всегда рядом, улыбчивый и готовый помочь, в общем-то, не особо мешающий Дазаю Осаму быть Дазаем Осаму, однако минутка свободная теперь стали даже немного веселее, когда так называемый новый друг неуклюже пытается быть этим самым другом.

   Пара длится неимоверно медленно, вся жизнь в принципе тянется жесткой резиной, и он, скрываясь за книжкой, лениво зевает, утирая после скопившуюся в уголке глаз слезинку, после чего обводит зал взглядом, замирая на пару секунд у стрелки настенных часов, подмечая, что остается всего десять минут. Он что-то записывает, слышит чужой зевок, усталый вздох, шорох тетрадей, книжных листов и все это становится лишь еще невыносимее.

   Но невыносимее лишь поддерживать для каждого желающего зрителя свой постоянный образ, разъедающую кожу едким клеем маску.

   — Накаджима-кун, — произносит спустя время Дазай, дожевав мягкую булочку со сладкой начинкой, после запивая соком. Перемена.

   — Да, Дазай-сан? — тут же отзывается юноша, вскидывая голову, демонстрируя прилипшую к щеке рисинку от онигири, тут же снимая ее большим пальцем и съедая. Осаму издает веселый смешок.

   — Тебе не кажется, что Кёка-чан с первого курса особенно заинтересованно смотрит в твою сторону?

   — А? Что?.. — щеки, недавно испачканные рисом, вспыхивают алым.

  — Мне кажется, их компания всегда была заинтересованна Вами, Дазай-сан.

   — Ой, да что ты? Очарование юного невинного сердца действительно прекрасно!

   — О чем это Вы?.. — Накаджима смущенно хмурится.

   — Однажды догадаешься, — Дазай смеется, его одаривают заинтересованными взглядами прохожие, а он в ответ дарит им взгляды свои, мимолетные, но стопроцентно уверенный в их игре, дополняющих идеальность его образу.

   Идиллия момента прерывается несколькими студентами, столпившихся у окон, и шепотом, который превращается в бурное обсуждение чего-то, к чему спешат уже все, кого успела покусать и заразить заинтересованность происходящего.

   — Что-то случилось?.. — недоуменно тянет Накаджима и спешит к окну, Осаму неспешно идет следом.

   Черная машина, очевидно, принадлежащая человеку далеко не бедному, и юноша, как раз закрывающий дверцу, и были центром всеобщего внимания.

   «Какой красавчик» слышится со стороны одной из студенток, а сам красавчик именно в этот момент бросает взгляд, темный и ощутимо тяжелый прямо в глаза Дазая, заставляя непроизвольно сглотнуть. Этого мгновения самому Осаму хватило, чтобы сложить два и два, а в следующее мгновение затеряться в толпе зевак, оставляя растерянного Ацуши искать друга взглядом.

***

   В переулке у заведения Акутагава чувствует себя более спокойно, нежели у самой дороги, где слишком много взглядов и, соответственно, свидетелей. Но внимание нужного человека он привлек и не пробыл достаточно долгое время, чтобы вызвать какие подозрения, мало ли, у кого из обучающихся родственник богатенький.

   — За шляпкой заехали? Увы, она не при мне, — певучий голос заставляет Рюноскэ отстранить от стены, о которую опирался плечом ранее, и обратить свое внимание к подошедшему молодому человеку, достаточно высокому, чтобы ему пришлось чуть поднять подбородок.

   — Садись, — только произносит он в ответ, после обходя машину, дабы занять водительское место. — И давай ты не будешь вынуждать меня угрожать тебе.

   — Вау. Придется добавить в свой сегодняшний график небольшое похищение, — издает Осаму смешок, неспешно подходя ближе и только он протягивает руку, как дверь перед ним открывается сама.

   — Не смей притрагиваться к моей машине и садись аккуратно, — звучит второй голос уже изнутри салона, а сам Осаму подмечает знакомый силуэт с неприкрытой черной шляпой рыжей шевелюрой/