Осколки моего сердца

Друзья, неизвестность, и непредсказуемость.

Следующий день прошел как-то очень быстро. Не успел я опомниться, как лазерная терапия уже закончилась, и было почти не больно. В качестве поддержки со мной пошли Джирая и Саске, дедушка успокаивающе гладил меня по руке. Родителей Цунаде-баачан отправила в отпуск, им необходимо было отдохнуть. Последние шесть лет они безвылазно торчали около меня в больнице, поэтому я поддержал баачан, и после долгих уговоров они все-таки решили съездить отдохнуть. 

Я не был один, меня часто навещали дедушка с бабушкой и Саске. После процедуры прошло пять дней, и все это время он находился рядом со мной. Утром он был на учебе, а вечером заглядывал ко мне, постоянно приносил мне разные фрукты и даже готовую еду. Ну, фрукты я ел очень даже неплохо, а вот к домашней еде почти не прикасался. Мне все еще было трудно довериться ему, поэтому я старался не переходить определенной черты. Большую часть времени он молчал, а когда мне надоедала тишина, я просил его рассказать, как он провел свой день, что интересного у него было. Я спрашивал его о многом, мне было интересно, чем он живет.

- Зачем ты завязываешь себе глаза? – спокойно поинтересовался он. Я повернул голову в его сторону, в руках я держал какой-то фрукт, который он мне недавно дал, не сказав что это.

- Мне так удобно. Мне спокойней, когда они завязаны, так я чувствую себя в безопасности, – я коснулся рукой повязки на глазах. – Может, что-то типа оберега.

- Боли в спине больше не беспокоят? 

- Нет. Это хорошо… Значит, у меня все-таки есть шанс встать на ноги, – Саске положил руку мне на голову и успокаивающе потрепал волосы. 

- Ну, разумеется, ты встанешь на ноги, добе, – последнее слово я не понял.

- Что? Добе … это что? – я удивился, он меня оскорбил или что?

- А, это по привычке, прости, – и я услышал его негромкий смех.

Он присел ко мне на кровать и подвинулся поближе, так как мне нравилось во время разговора трогать его лицо. 

- Ты так мне и не объяснил, что оно означает!

- Да особо ничего, просто, когда мы были детьми, я часто называл тебя добе, а ты меня теме. Это что-то типа оскорбления, глупая привычка, уже где‐то на уровне рефлексов. Не думал, что так легко снова это скажу.