Повелители Вселенных

Глава Первая

Мир разделён на Сектора, Между каждым Сектором лежит дорога. * Живая сталь, мёртвая плоть, Оружие воину всегда верно И даже после смерти Будет оно с ним, Ведь сталь жива, лишь плоть мертва... * Путь Сердца — единственная твоя дорога, которая ведёт домой. Глава Первая Путешествие через Сектора 1 Тропа вела в непроглядные хащи, от которых веяло холодом и загадками. Мои ноги будто-бы срослись с землёй, не в силах больше пошевелиться. Это сейчас передвижения через Сектора для меня — нечто весьма обыденное, но тогда, как это часто бывает когда делаешь что-то впервые, единственное что я чувствовал так это страх перед неизвестностью. — Давай, сделай ещё шаг вперёд, — подначивал отец, стоя от меня сзади в нескольких метрах. Сначала ему приходилось толкать меня в спину — иначе я не шёл вообще, но потом он стал командовать устно. — Помни, что Путь Сердца, Путь, который ведёт домой ты всегда отыщешь без труда! Не бойся! Я заметил вдруг, что его последние слова звучали отдалённо. Обернувшись, я уже не увидел ни отца, ни замка на утёсе, ничего — мой родной Сектор пропал, а ноги сами шли вперёд. Я оказался в совсем другом мире. Иногда такое бывает, что вокруг нагнетаеться атмосфера — чувствуешь что что-то не так, но понять что именно не можешь, и это пугает тебя ещё сильней. Ужас посреди ясного дня — когда лица кажутся ненастоящими, а реальность чужой. То же самое я ощутил и здесь. Это был лес — тёмный и густой. Здесь было холодно, и слишком тихо. В этом странном лесу не пели птицы и не трещали ветки под ногами; ветер не трусил листву на деревьях и кустах, и даже собственное дыхание казалось чужим — слишком тихим и далёким. Иногда приятно оказаться в тишине — но потом она начинает давить на уши. Я продолжал идти вперёд, но со временем так и случилось. Сердце постепенно становило биться всё сильней и сильней. Дыхание сбилось, а ноги перестали идти. Тревога захватила меня, так как я впервые покинул свой родной дом — и был к этому не готов. Всё вокруг закружилось, и среди мрачных ветвей появились пары жёлтых глаз, то ли человеческих, то ли животных. Одно мне точно было известно — они хотели убить. Я потерял ощущение реальности. Мысли смешались в кучу. «Меня сейчас убьют, зачем папа отправил меня сюда?! Я хочу домой, я хочу домой!» — наверное, что-то такое думалось мне, когда я старался не смотреть на голодные глаза в тенях. Во всяком случае, те мгновения запомнились мне очень расплывчато... Но собрав последние силы маленький я всё-таки смог заставить свои ноги ходить вновь, и они понесли меня прочь от того проклятого места — я бежал, не смотря назад и не думая об опасностях. Я только пытался понять, что значат слова отца про Путь Сердца, который можно найти всегда... И ведь сердце моё тогда колотилось, как бешеное: может это оно и значило... Я нёсся вперёд со всех ног, прорываясь через царапающиеся ветки, и когда паника взяла надо мной верх, из уст вырвался звериный крик. По щекам полились слёзы, и казалось, пик моего страха прошёл. Неописуемое спокойствие и уверенность теперь были со мной: и наконец, вокруг тоже что-то изменилось. Под ногами появилась тропа — отчётливая и чистая, будто-бы дорожка в ухоженном саду. Ветки исчезли, а на небе выглянуло солнце; мрачный лес и жёлтые глаза-убийцы были позади, а значит, я нашёл свой Путь. Так и было: скоро появился замок, и отец, который казалось, вовсе не был напуган моим видом. Наверняка он не слышал крик... — Вижу, прошло не очень, — он улыбнулся, и это меня немного успокоило. Я бросился к нему в объятия, и весь мой прежний героизм куда-то пропал, и я почувствовал себя вновь маленьким ребёнком, которым тогда и был. — Ничего, так у всех в первый раз. Главное, что ты нашёл Путь Сердца. Я поднял голову, и взглянул в его глаза. Они светились от радости, и по всей видимости, отец думал, что я понял, о чём он говорил. Но на деле это путешествие тогда меня ничему не научило. — А что это такое — Путь Сердца?.. — спросил я, надеясь не разочаровать его. Разочаровать отца — вот что всегда было худшим наказанием для меня и моих братьев. Он на мгновенье задумался, а потом сказал: — Это такой Путь... Который легко отыскать, ведь он ведёт только домой. А все знают дорогу в свой дом: главное, не давать страху заманить тебя глубже в лес... И тогда я почему-то понял, что страх всегда был и будет сильнее меня. Я понял, что это произойдёт нескоро, но когда-то мне суждено будет вернуться в лес с глазами среди ветвей... 2 С холма открывался отличный вид: мрачный еловый лес, а за ним гигантское серое плато, которое резко обрывалось и падало в бездну. На этом плато, а вернее сказать, утёсе и находился мой дом — гигантский и фантастический замок Мистмэдж. Десятки скруглённых и сверкающих башен вытягивались из его центра — окруженные кучей пристроек и башнями поменьше. По меркам обычного человека это был целый город — но для правителей уровня моего папаши это был лишь замок, лишь его извечный «уютный уголок», где каждый житель — подданный. Над нами нависли тучи, но это меня не удивляло — в Мистмэдже нечасто выглядывало солнце. Куда чаще из бездны вырывались молнии и бури — а потом пропадали также внезапно, как и появились, будто-бы их что-то поглощало. Мой дом — одна сплошная загадка, на которую мне вероятно, никогда не узнать ответа. Раньше я любил покидать Митсмэдж только в солнечную и ясную погоду: потому что с самой первой прогулки по Секторам боялся заблудиться там, а солнце было единственным, что меня успокаивало. Но теперь, со мной братья и какая-то уверенность и сила: это появилось недавно, и я до сих пор не знаю, почему... Во всяком случае, я рад, что оно у меня есть. — Ну как, насладился видом? Поехали уже, выходные кончились, — сказал Родрик, самый старший из нас троих, и погнал свою лошадь вперёд. — Поживей, Текс, — окликнул меня Даллес, — давай не дадим этому засранцу добраться до Земли раньше нас. — Хорошо, поехали, — сказал я, и мы рысью стали догонять старшего братца. Ветви за моей спиной сомкнулись, и Замок На Утёсе пропал — значит, мы переступили порог Сектора. Главное в этом деле — не бояться того, что все что тебе было раньше знакомо, пропадает. Это не страшно, ведь дорогу домой всегда легко найти. Запах хвои и ели вскоре пропали, и мы оказались в древнем дубовом лесу: стволы здесь были могучи и высоки, а земля — с ровной низкой травой, такой, будто-бы её кто-то постоянно косил. На дороге валялось кучу желудей — и они все время хрустели и ломались под копытами лошадей. Было такое ощущение, что мы попали в лес, где обитают великаны... Вполне возможно, так оно и было: в Секторах бывает всякое... Но через время дубовый лес остался позади, и теперь наша дорога лежала через яркие зелёные поля. Повсюду стояли мельницы — и мне вспомнилась история про хитроумного идальго Дона Кихота... Где-то далеко, на горизонте виднелись замки и гигантские флаги. На холмах то и дело появлялись маленькие деревушки, пасеки, и фермы: кажется, это королевство называлось Армательбург, если верить карте Секторов, которую создал мой покойный предок по имени Дван. О его подвигах ходили легенды: говорили, якобы он побывал в каждом Секторе и видел границу мира... Кто-то даже говорил, что Дван и есть тот самый Творец Крепости Мистмэдж, о котором рассказывают в детских сказках... Когда равнины закончились, и мы снова попали в лес, было решено передохнуть. Мы привязали лошадей и оставили их пастись, а сами уселись на поваленную сосну и поели. — Батюшка что-то с каждым днём стает слабее и слабее, — сказал Родрик, глотнув из фляги вина. Его слова удивили меня и даже немного оскорбили. — Ну а ему сколько лет? Тысяча, плюс-минус? — сказал Даллес, и они с Родриком рассмеялись. — Понятное дело, стареет. — Да в нём ещё полно сил! Не волнуйтесь братцы, он и вас переживёт, — сказал я, но они будто-бы не обратили на мои слова внимания. — Что-то он уж больно долго держится... — угрюмо сказал Родрик, — Повелители Крепости обычно сменяют друг-друга каждые лет пять, а то и меньше. Я слышал, как-то раз один из них не продержал и дня: испугался и спрыгнул в бездну! И тут они оба снова захохотали, держась за животы, чтобы те ненароком не разорвались от смеха. — Ну ничего, придёт время, и я займу трон, — Родрик так мерзко усмехнулся, что меня чуть не вырвало. — Это мы ещё посмотрим, братец, — сказал Даллес и похлопал старшего брата по плечу. Родрик сурово хмыкнул. — В любом случае, битва Повелителей продолжается. Древний род, по легенде создавший Мистмэдж и Сектора никогда не перестанет сражаться за престол. И чёрт, как же я хочу поучаствовать в этой борьбе! Он встал, и достал из ножен меч, а потом демонстративно срубил им несколько ветвей, описав чудесные дуги и мастерски исполнив финты. Потом заложил оружие в ножны, и залез на лошадь. Мы поступили также. Всю оставшуюся дорогу я старался утихомирить свой гнев: меня разозлила вся эта глупая сцена, которую разыграли старшие братья. Никому из них не бывать на троне! Не могу даже представить чтобы Родрик или Даллес одели на себя корону. Лучше моего отца, Короля Ричарда, никто не справиться с Мистмэджем... То и дело пробивающиеся через стволы деревьев и листву солнечные лучи изменили свой окрас: теперь они были более теплыми, я бы даже сказал, огненными, а значит, день подходил к концу. Мы ехали до тех пор, пока совсем не потемнело, и продолжать путь стало невозможно. Затем снова остановились у гигантского пня с муравьями, но ненадолго. — Где носит проклятого гнома?! — спросил Родрик, оглядываясь по сторонам, — Снова чтоли со спящей красавицей? — Нет, мсье, просто решил сегодня не особо спешить, — раздался тоненький, почти пищащий голосок. Из деревьев с факелом вышел Кляин — волшебный гном, который подсвечивает путнику ночную дорогу. Он был тут всегда, и будет и дальше: там где пень c муравьями у тропы. — Что-ж, пошли, — сказал Кляин, и напевая какую-то весёлую гномью песню в припрыжку направился вперёд. Мы последовали за ним, ведя лошадей быстрым шагом. Спешить не было смысла — мы были уже очень близко к Земле. Каждый раз, путешествуя, я пытался посчитать сколько Секторов разделяет Мистмэдж и Землю — но каждый раз результат получался разный. Не знаю — это моя невнимательность, или Сектора время от времени меняются, но в этот раз я насчитал семь. Кляин вдруг перестал петь, и стал насвистывать не менее красивую мелодию, чем была до этого песня. Иногда свет гномьего факела освещал разные морды среди деревьев: то волчью, то лисью, то какого-то мистического зверя... Вот так мы и шли: пока лес не кончился и из-за туч не вышла большая и яркая луна. — Теперь она освещает ваш путь, — сказал Кляин, внезапно остановившись. — Спасибо, что провёл, — сказал я, и мы втроём спустились с лошадей, и отдали их гному, — Как всегда, отведёшь их к себе. — Конечно, дорогой Текс. Удачной дороги! — с такими словами он и растворился среди теней вместе с нашими лошадьми. Без понятия, как старому гному удавалось это проделать: но когда мы шли назад, лошади всегда целые и невредимые ждали нас прямо на том месте, где мы с ними и расстались. Пропал лес, а значит и пропал старый Сектор. Стало заметно теплее. Воздух стал каким-то... Более тяжелым и забитым, что-ли. Почувствовался далёкий запах дыма и газа: тот, который спустя время уже перестаешь замечать. Понятное дело, это была Земля. Мы остановились и переоделись — наши вычурно-цветастые средневековые одеяния из Мистмэджа не совсем годились для Земли, и тут нас бы приняли либо за панков, либо за клоунов, либо за умалишённых. Никакой вариант из предложенных нам не нравился, по этому мы одевались как все здесь. Немного пройдя пешком, тропа, по которой мы шли всё это время от самого Замка На Утёсе сузилась, и повернула к широкой трассе. Теперь она стала самой обычной обочиной, на которую никто не обращал внимания, и истинный Путь которой было почти невозможно найти обычному человеку, который не знает о Мистмэдже. Сектор Земля... Он был выбран случайно — тогда, когда разговор зашёл об обучении. В Мистмэдже тоже были учителя — по верховой езде, по фехтованию и риторике... Там обучали тому, как стать искусным бойцом, великим Повелителем, но не больше. Вся моя семья и все мои предки видели смысл своей жизни только в борьбе — но наш отец её остановил. По крайней мере, временно. И теперь у нас появилась возможность учиться, вместо того чтобы с самого детства бороться за жизнь и за трон. И Земля прекрасно для этого подошла: тут развита технология, и наука, и это место не кишит страшными монстрами, а значит, уже вполне неплохо. Время от времени по трассе проезжали машины, ослепляя светом фар. Вскоре дорога повернула, и мы увидели город Лос-Анджелес. Спускаясь с холмов вниз, к маленьким двухэтажным домам, я приготовил деньги для такси. Долго находиться в этих районах не хотелось. Впереди красовались гигантские башни — похожие на те, что были в Мистмэдже, но не настолько футуристические и металлические. А сзади башен красовался гигантский заснеженный горный хребет... Странно было видеть снег, когда на улице стояла такая жара, что пришлось расстегнуть пару пуговиц на рубашке. На каждом доме — куча модных светодиодов... Они переливаются множеством радужных оттенков, а фонари и светофоры мигают, создавая атмосферу ночного города... Люди веселятся все так же, как и днём: сверху с ночного клуба слышен хохот, пройду ещё несколько футов, и натыкаюсь на бродячих музыкантов... Город прекрасен в ночи. Когда небосвод стал краснеть, а ночь помалу отступать, мы расселись по такси, и попрощавшись, отправились каждый куда ему нужно было. Родрик — к себе домой, в Голливуд, Даллес в съемную комнату в Вествуде, недалеко от Калифорнийского Университета, в котором он и учился, а я же — в свою квартиру в Мид-Сити, недалеко от моей школы, где я заканчивал сейчас двенадцатый класс. Выходные закончились, и оставалась последние две недели учёбы. Не знаю, чем займусь дальше, но наверное, пущусь в путешествие через Сектора, зайду куда-нибудь далеко, проведу несколько месяцев в сказочной стране... Я всё думаю кое-кого с собой взять, но скорее всего, поеду один. Такси довезло меня до входа в дом, и я как это часто бывает, когда тебя долго не бывает дома, минут десять рылся в поисках ключей. Понятное дело, потом мне удалось войти внутрь. Закрыв за собой двери, я снял ботинки и упал на кровать, отправившись в царство Морфея.