Люси сжимает пальцами листок бумаги. Руки мелко дрожат, и дрожь вскоре охватывает все тело. В голове от прочитанного пусто, она словно бы не верит своим глазам, считает их обманщиками, а все это – иллюзией. Шуткой. Самой поганой шуткой.
Люси пробегает взглядом по строкам, по такому неровному, если вовсе не ужасному почерку. Хватает ртом воздух, почему-то тяжелый, оседающий на легких неприятным осадком, и ощущает, как сердце срывается. Бьется часто-часто, очень сильно.
На бумагу капает одна слезинка, затем вторая, превращая черные буквы в расплывчатые узоры, которые захватывают собой соседние, в итоге изменяя и уродуя слова в письме. Лю делает шаг назад, все еще не веря, не желая верить и принимать это за правду. За реальность, которая снова решила потрепать ее.
«Какого…»
Хартфилия разворачивается на дрожащих ногах и вылетает пулей из дома, не закрыв даже дверь. Плевать, ибо сейчас такие мелочи не важны вовсе. Она должна успеть. Сжимает в ладони листок с прощальным письмом, прикусывает нижнюю губу до капелек крови, и ощущает, как по щекам катятся слезы.
«Какого черта?!..»
Холодные, колючие, и до одури болезненные. Внутри душа трепыхается, сердце, словно с цепи срывается и ноет, протяжно так, покалывает – больно и мерзко. Внутри пустота и страх растет, с каждым вдохом, с каждым шагом. Где-то в горле застревает крик, его имя, с просьбой подождать.
Он бы услышал, если бы Заклинательница позвала его. Она знает это.
Люси задыхается в страхе, в панике, в том, что ничего не может сделать и не может удержать. Что слишком далеко и наверняка не успеет, поэтому и сокращает путь, как только можно, несясь сломя голову в сторону Гильдии. Она надеется, что Нацу еще не ушел. Она свято верит в это, молится всем Богам Фиора, чтобы этот оболтус чуть-чуть задержался.
Она должна успеть. Люси просто должна постараться.
Ей бы просто попрощаться с ним, попросить быть аккуратнее и запомнить его широкую улыбку-оскал, которую покажет Драгнил на прощание. Услышать незатейливое: «Люси, да не бойся, я же с Нацу!» и потрепать котенка по шерстке. Просто пожелать удачи и скорого возвращения домой.
Хартфилия не надеется, что Нацу останется.
И Держательница едва взаправду не задыхается, когда видит закрытые двери, не слышит шума и голосов, и по-настоящему пугается и чуть ли не рыдает, понимая, что опоздала. Наверное, на минуты, на считанные минуты, и только стоит напротив дверей в Гильдию, смотрит вперед, в спины редких прохожих, еще в надежде углядеть знакомые силуэты.
Но в итоге вытирает щеки, сжимая в кулаке измятый листок из конверта. Улыбается, хотя в душе происходит хаос, и казалось, все рвется, лопается, заполняя тело – сосуд, теплой кровью. Сердце успокаивается и едва-едва трепыхается, еще покалывает. А Люси улыбается, слабо, искренне.
Не успела, жутко больно и обидно от этого, но оно и к лучшему. Драгнил не увидит ее слез, что несказанно радует, и не будет чувствовать себя виноватым.
Лю знает, что с ними все будет хорошо и обязательно выполнит просьбы юного дракона, когда снова разворачивает бумагу и с трудом вчитывается в последние строки.
Она дождется. Обязательно, ведь год – не так много.
Нацу верит в это, знает.
А Люси не посмеет его подвести.
