Трудно разлюбить

Глава 21

Мы с Фоксом ехали по гладкой дороге, проложенной в аккурат от дома Светозаровых до городской трассы. По обеим ее сторонам, на обширных земельных участках, до самой реки разместились дома счастливчиков, которые смогли построиться неподалеку от влиятельного семейства, и теперь пользовались дополнительными благами, - хорошей инфраструктурой. Магазины, заправки, развлекательные центры для детей и взрослых - все от Светозаровых, все дорого и красиво. Со мной водитель с золотыми кудрями под форменной фуражкой не разговаривал, зато из гарнитуры в его ушах я слышала вездесущий голос Кирилла. «Госпиталь святого Пантелеймона. Реанимация № 3. Пациент Мухин. Д. Лечащий врач уведомлен о визите!»

- Есть, босс! - кивнул Фокс. Не водитель, а мечта. Я иногда поглядывала на него с любопытством. Если он и был геем, как говорила моя тезка, то с его красивым лицом и блестящими голубыми глазами, это было простительной слабостью, к тому же рулил он очень умело. Впрочем, на идеальной машине по идеальной дороге идеально кататься мог любой дурак...

Госпиталь св. Пантелеймона место депрессивное, бедное на оснащение и персонал, поэтому не самое популярное среди горожан. Попасть сюда плохая примета, - умрешь или вылечат не от того Св. Пантелеймону везли пациентов, которым не хватило мест в городских больницах. Мама говорила, что туда оправляли смертников или нищебродов, в ее понимании это было одно и то же.

Серое пятиэтажное здание с пластиковыми окнами и широкими входами для посетителей и транспортировки пациентов. Мы с Фоксом вошли в приемный покой, многолюдное шумное помещение, где врачи и медсестры на месте оказывали людям первую помощь, - делали уколы, перевязывали, осматривали. Там нас ждал немолодой уже доктор в застиранном сером халате. Он был ошарашен звонком Светозарова и интересом к своему молодому пациенту.

- Он в тяжелом состоянии, к нему не пускают, - взволнованно говорил врач, ведя нас по длинному серому коридору с множеством дверей. - Но в качестве исключения...

Я впервые за все это время расплакалась. Фокс предупредительно достал из кармана пиджака салфетку и на ходу протянул мне. Я отказалась от его услуги, предпочитая развозить слезы по лицу.

У двери палаты стояла женщина, еще нестарая, высокого роста и приятной внешности. Увидев нас, она заметалась в узком пространстве коридора. Врач равнодушно отстранил ее быстрым жестом, пропуская меня к двери.

- Вы ведь Жанна! Я мама Дани, - женщина ухватилась за мою руку. - Я вас сразу узнала, он показывал ваши фотографии... Скажите им, чтобы меня пропустили к сыну! Пожалуйста, Жанна! - она плакала и продолжала держать меня за руку.

Я посмотрела на врача, ожидая его ответа. Тот сухо произнес: «Не положено. Это реанимация, а не проходной двор» и повторил отстраняющий жест. С мамой Даниила мы обменялись быстрыми взглядами. Женщина явно считала меня всемогущей. Но я сама выпросила этот визит у Кирилла.

- Хорошо, идите вы, - Я отступила, хотя все во мне протестовало против этого, наткнулась на стоящего за моей спиной Фокса и замерла. - Пропустите лучше маму... Я не пойду...

- Господин Светозаров дал четкие указания... - ровно заговорил Фокс. - Я вынужден буду доложить о ситуации...

Врач буквально впечатал меня в дверь. Под тяжестью моего тела она открылась, и я ввалилась в стерильное помещение в своих потертой джинсовке и пыльных туфлях. Врач, войдя, запер дверь и почтительно провел меня к койке, на которой лежал Даниил. Он был в сознании, но не мог говорить из-за кислородной маски.

- Привет, малыш! Как ты? - нелепо улыбнулась я, склоняясь над ним. Слезы заливали мне глаза. Моя душа болела так, что я готова была кататься по полу и вопить. - Я пришла сказать, как сильно тебя люблю...

Мне казалось, я вижу плохое фантастическое кино, в котором взорвалась секретная лаборатория. У Даниила было красное, с белесым налетом лицо и потрескавшиеся до крови губы. Его глаза узнали меня и ожили, пытаясь что-то выразить. Они казались большими и прекрасными, как никогда. Их темная бархатистая мягкость гипнотизировала меня.

- Парень изрядно надышался этой дряни, - пояснил врач. - Будем надеяться, что выберется. Критичны три дня.

- Я люблю тебя, Данил. В следующий раз принесу тебе что-нибудь, биржевые сводки, например, хоть я в них ни черта не смыслю, - плакала я, прижимая запястья к опухшим уже глазам. - Я все сделаю для тебя... Ты только возвращайся! Без тебя я пропаду...

На прощание я коснулась губами его волос. А он закрыл глаза и больше их не открывал.