Очаровательная прозрачность

— Так ты, значит, этот... гей... или как тебя там?

— Сам ты гей, — обиделся пацан и отхлебнул глинтвейна. — Не гей, а геймер.

— Ну понятно. — Митяй злорадно кивнул и разлил всем мужикам вискарь. — Учиться не хотим, работать не умеем, в армию не идём, а сами деньги из родителей тянем, в стрелялки доблестно гоняем. Хорошо устроился.

— И не говори, — поддакнул кто-то из-за стола. — Сеструха моя с протянутой рукой к отцу ходит: «Папа, дай денег. С подружками в клуб иду, а мне надеть нечего». Экзамены сдавала — я думал, мать поседеет. Столько денег отвалили — страшно сказать.

— И ещё отвалите. Ты вот, Олежа, из столицы, да? Учишься, наверно? Мама-папа, небось, платят.

— Даже не собираюсь. — Олежу заметно развозило от горячего вина. — Кому она нужна, учёба эта? Деткам в клетках? Которым все мозги в школах засрали — это учи, это читай, не списывай, садись — «два»? А они все равно в телефон и за компьютер в порево втыкают да фотками и видосами спамят, всю сеть засрали. Плевал я на учёбу вашу. Я в десятом классе уже полторы штуки зелёными в месяц зашибал и любимым делом занимался. Турниры гонял.

— Какие турниры? — не понял один из Митяевских корешей.

— В Каэску, в Доту, в Танки...

Дальше Ерёма слушать не стал. Вышел тихонько через заднюю дверь на внутренний двор. Морозный воздух обжёг горло и лёгкие не хуже глинта, так что хотелось зажмуриться и пить его осторожно, маленькими глотками. Ночное небо плыло над головой, мерцало колючими звёздами-снежинками. Тучи ушли за перевал, и в ближайшие дни снега не ожидалось.

Ерёма порадовался. Снег он вообще-то любил, иначе не жил бы на самой вершине горы круглый год, иногда только, на пару летних месяцев, выбираясь с кордона к тёплым европейским морям. Но «сегодня снова выпала эта белая дрянь и завалила парковку». Фраза из старого анекдота про канадского эмигранта пришлась совершенно кстати, потому что наутро и парковка, и двор, и подъездная дорога к усадьбе действительно были завалены по колено, а Ерёма ждал гостей. Пришлось выводить из гаража громадный Форд с ковшом и расчищать и двор, и парковку, и проезд от ворот, а дорогу — уже ратраком до самого верхнего подъёмника.

Усадьба «Шелтер» на самой окраине курорта пользовалась популярностью у фрирайдеров, но Ерёма брал к себе далеко не всех. Гостей ожидалось восемь человек. Больше «Шелтер» не вмещал. Три номера на втором этаже — два двухкомнатных и один однокомнатный, каждый со своим балконом. Внизу большой каминный зал с креслами, барной стойкой, столами и бильярдом, и служебные помещения. Повариха, горничная и помощник Коля жили в гостевом доме практически весь сезон. Сам Ерёма обитал на другой половине, в пристройке прямо над крутым, обрывающимся метров на тридцать вниз склоном. Здесь у него и кабинет был рабочий, и спальня, и библиотека. И постояльцев отсюда почти не слышно, даже если разгул и пьяные праздничные шатания у них до самого утра.