Все мысли исчезают, тонут в алых, с примесью оранжевого и тёмно-синего, лучах заката. Чимин вновь робеет перед ним, отдаваясь на растерзание этим ненавистно-любимым рукам, скользящим тонкой кистью по предплечью. Он позволит разлить на свою жизнь немного ярких красок, и начнут они с алого, любимого цвета Чонгука.