Машинально оборачиваюсь, чтобы посмотреть туда, куда направлен его взгляд. И меня настигает второе сокрушающее потрясение. Господи... Он. Едва наши взгляды встречаются, сквозь меня, будто тысячи миллиампер тока проходят. Тело разбивает дрожь, и скрыть это уже нереально. Без сомнения все видят, как я вздрагиваю. Но «все» меня больше не волнуют. Системы восприятия исключительно на Милохине фокусируются. Они на нем нещадно зацикливаются и беспорядочно клинят. Боже, это он... Он... Он... Его образ, его лицо, его глаза... Не могу поверить... Господи, я не могу поверить... Кожу осыпает мурашками. Плечи едва ли не до треска резкой волной напряжения сводит. Но особенно сильно меня трясет внутри. Из каких-то заколоченных тайников нечто запретное вырывается. Взмывает и расползается по груди, раня плоть острыми и горячими ударами. Иступлено. Мощно. Невыносимо. Однако, остановить это чувство, скрутить и запереть обратно я не способна.