После очередной напряженной миссии, где Чуя и Дазай вынуждены были работать вместе, между ними возникает не просто напряжение, а что-то, похожее на глубокую рану, которую каждый из них не может игнорировать. Чуя, как обычно, злится на Дазая за его безрассудность и игру со смертью, но в этот раз его раздражение переплетается с чем-то другим - пугающим осознанием того, насколько он зависим от этого человека. Дазай, в свою очередь, начинает проявлять нетипичную для себя усталость, словно постоянный цинизм начал его самого изматывать. Он ловит себя на том, что взгляд Чуи, полный ярости и неприкрытой боли, вызывает в нём не привычное веселье, а какое-то болезненное любопытство.