минисборник по Райнер и Эрен

Путы

(Я хз почему такое название)
Ночи кажутся душными, или, может быть, они и в действительности противно-душные, Эрен уже не разбирается. Раньше он спал в казармах без особых проблем, но сейчас ему кажется, что каждый из здесь присутствующих ворует у него глоток воздуха. Йегер ворочается, трет кулаками горящие глаза и мысленно выругивается: скоро будет третья ночь, лишенная сна. Это началось и раньше, где-то полторы недели назад, когда он начал беспокойно спать, а после засыпать только под утро. Другие солдаты шикали, орали и матерились на него, когда он ворочался с боку на бок, мешая им спать.

Ханджи, разглядывая его поникшее лицо и синяки под глазами, поспешила утешить: нагрузки, говорит, стресс, нервы. Конечно же, она и не собирается сокращать число своих экспериментов, но все-таки Йегер должен как-то постараться быть поспокойнее. Жан Кирштайн, несчастная лошадиная морда, только поржал, что таким истеричкам, как Эрен, спокойствие никогда не светит; получил потом, они снова подрались. — Ты, придурок! Хватит стонать, дай поспать! — вышеупомянутый Жан рявкает со своей койки в темноту хриплым спросонья голосом, и Эрен вынужден с ним согласиться: ворочается он отнюдь не тихо, да и еще возмущается своей бессоннице вслух. На улице хорошо, последнее время Эрен только здесь может дышать полной грудью без ощущения нехватки кислорода. Он медленно ходит по периметру, вглядываясь в темноту и частенько — в звезды над головой. Йегер доходит до столовой, погруженной в тишину ночами, усаживается на ступеньку и медленно выдыхает. Прохладно. Легкий ветер дует в лицо, и свежий воздух отнюдь не добавляет желания спать, только бодрит. Зое говорит, что ему нужно просто отвлечься, не думать ни о титанах, ни о смерти товарищей; Зое говорит — но Эрен уверен, сама понимает безнадежность своих слов. Но здесь, на порожках столовой ночью, Йегеру на удивление легко и действительно ни о чем не думается. Знал бы об этом Кирштайн, наверняка сказал бы, что ему вообще никогда не думается. «Лошадиная морда», — улыбается Йегер. — И сколько же дней ты не спишь? Эрен вздрагивает, когда слышит знакомый голос, поворачивает голову в сторону и смотрит, как рядом с ним присаживается Райнер, легко одетый, помятый после сна. Он потягивается, разминает затекшие плечи и вытягивает на траву ноги. Почему-то босые. Прослеживая взгляд Эрена, поясняет: — Не смог найти обувь, не хотелось никого будить. Трава щекотная, — Эрен смеется. — Ну так сколько? — Два дня. — Врешь. Жан ноет на тебя гораздо дольше. — Жан всегда ноет, — не остается в долгу брюнет, пиная носком ботинка лежащий рядом камень. — Неделю плохо сплю. Нервное. Зое советует быть спокойнее. Браун молчит, думает немного, а потом издевательски спрашивает: — Ну и чего, ты, конечно, стал спокойненьким? Йегер толкает его кулаком в плечо, но его руку перехватывают под локтем, тянут все тело на себя: Эрен оказывается прижатым к чужому плечу, которое услужливо подставляют для того, чтобы он смог прилечь. Парень только фыркает, припоминая, что вокруг подозрительно много заботливых, но не возражает, прикрывая глаза. Браун теплый, и плечо у него широкое, удобное; Эрен мысленно прикидывает свой размах в плечах и даже немного завидует. — Ты хотя бы пробовал? — Чего вы все переживаете? — огрызается Эрен, потому что, в самом деле, за кого его принимают: за несамостоятельного ребенка? Спасибо, ему и Микасы хватало. — Видишь ли, есть у людей такая особенность: переживать. Не злись. А, ну да, конечно. Это же Райнер Браун, который «отнеситесь к этому серьезно» и «положитесь на меня», а еще «я тебе помогу» и в итоге полное перекладывание чужих обязанностей на себя. Райнер-привет-я-надежный-парень-Браун. Хотя… Эрен действительно так думает. — Спарринг не работает, — жалуется брюнет. — К тому же, последнее время я в основном в паре с Энни, и он не работает дважды. Только больше бесит. — Драка не единственный способ вылить эмоции. — Где я тебе достам алкоголь? — Нигде, тебе его и нельзя. Может, поплакать? Девушки говорят, работает. — Ага, конечно, я тебе кто, девчонка?! Сам рыдай. — Покричать? А хотя да, ты и так постоянно… Молчу, не злись, — миролюбиво поднимает руки Браун в жесте «сдаюсь», чувствуя желание Эрена ударить его еще раз. — Побить Жана? — предлагает он. — И так деремся постоянно, — вздыхает Йегер. — Видишь, ничего не работает. — Вообще-то, есть еще один способ… — Армина я бить не буду! — Я и не… Подожди, кто тебе это вообще предложил? Я хочу сказать, я могу помочь. — И что ты сделаешь? Предложишь подраться, а сам намерено подставишься? Я тебя знаю, Райнер, не надо. — Все твои способы скатываются в драку, — вздыхает Браун; шевелится, устраиваясь на жестких полах поудобнее, и невольно сбрасывает голову Эрена с плеча. — Есть более простой и приятный способ. Эрен заинтересовано приподнимает голову: — О-о-о, покажешь? — с плохо скрываемым волнением в голосе. Кажется, парень давно хотел найти какой-нибудь способ уснуть, помимо светящего ему в ближайшее время снотворного. Он слишком подвижный и тратит много энергии, чтобы мог позволить себе бессонницу. Райнер поворачивается так, чтобы было удобно перехватить подбородок Эрена двумя пальцами. — Ты только не кричи и не дергайся, — предупреждает Браун, поднимая голову за подбородок еще выше. Эрен смотрит на него с неподдельным интересом, хлопает глазами цвета молодой зелени; и Райнеру могло бы быть стыдно за то, что он пользуется доверчивостью товарища, но не сейчас. У Йегера мягкие губы и большие, по сравнению с другими, глаза: это первое, что Браун понимает. Парень настолько удивлен, что, кажется, даже дышать перестает на некоторое время, только смотрит испуганным щенком, позволяя блондину рассмотреть зелено-голубой переход цвета в радужке. Браун меняет силу давления, прихватывает нижнюю губу, чтобы оттянуть и отпустить. — Давай же, Эрен, я не сожру тебя, — говорит он, соприкасаясь лбами. Черт его знает, этого помешанного на титанах мальчишку, целовался он до этого хотя бы раз. Что его товарищи стараются превратить общие посиделки в похабные истории далеко не про поцелуи, он в курсе, но знать и делать — разные вещи. — Просто повторяй. Йегер отмирает, когда его снова вовлекают в поцелуй, но ведет себя так же зажато: в этот раз просто крепко зажмуривает глаза. Райнер не сдерживается и прыскает, промазывая в уголок губ. — Колешься, — жалуется Йегер, и Браун замечает небольшой румянец на его щеках. Ему хочется сказать: «мне было лень сегодня бриться», но Эрен неожиданно вцепляется пальцами в широкий ворот футболки и касается губами тонких губ Райнера, медленно приоткрывая один глаз. Не то чтобы Браун не был в курсе, что этот солдат довольно любопытный, но кто же знал, что это распространится так далеко. Райнеру приходится обнять его за талию, пододвинув поближе к себе; ссутулиться из-за большой разницы в росте и телосложении. Йегер передвигает ладони на плечи, царапает стрижеными ногтями через тонкую ткань. — Райнер, — зовет он, пытаясь отдышаться после длительного поцелуя. — А когда я захочу спать? — Скоро, — сухо отвечает блондин, резко вскакивая на ноги и утягивая за собой Эрена, поддерживая за талию и предплечье. Йегер коротко вскрикивает, когда его разворачивают спиной к себе и заставляют облокотиться руками и грудью на стену; окно находится в паре сантиметров от его лица, и он было пугается, что кто-то может увидеть, но вовремя вспоминает, что в столовой сейчас никого нет. Райнер прижимается к нему сзади, выдерживая расстояние, и утыкается носом в макушку, ероша волосы. Они еще пахнут чем-то цветочным после сегодняшнего душа.