Механическое сердце ⚙️

Heartbeat 34

Воздуха на всей планете было мало, чтобы вздохнуть и успокоиться, а конечности дрожат до такой степени, что Эмма не выдерживает и валится на холодную землю с кровью и снегом вперемешку, когда пятится назад. Время для неё будто остановилось, она отползла назад, ошарашенными глазами разглядывая уродское лицо девушки, которая видела реакцию Эммы и слегка улыбнулась, полностью откинув капюшон со своей головы. Блондинка даже избавилась от шлема, чтобы разглядеть своего врага в деталях.

- Ты права, - проговорил мутант ласковым женским голосом, - Мне надоело. Хочется чего-то нового.

Не только лицо, но и руки девушки были в ужасном состоянии, чего блондинка не замечала ранее. Кажется, на всех участках её тела кожа была сжатой и помятой, словно старые и сильные ожоги, которые заживали сотню лет, но так полностью и не зажили. Тонкий слой кожи скрывал за собой кости, а их носительница казалась до ужаса худой, бледной и очень слабой, но если взять в счёт всё то, что она только смогла натворить, то подобное сказать будет уже тяжело.

И среди всего этого кошмара так ясно и ярко выделялись лунные глаза, но они были такие холодные. Эддисон было очень тяжело смотреть в эти глаза.

Почему?

- Бекка? - тяжело выдыхает голубоглазая, понимая, чей это голос, и наблюдая за тем, как подруга подходила к ней ближе.

Мир готов был рухнуть, а адекватное сознание Эддисон - затеряться в руинах. Как только она произнесла имя подруги, мутант миленько улыбнулась, хотя блондинка вовсе не хотела признавать в этом бесчувственном чудовище Бекку.

Голубоглазая так надеялась на то, что она ошиблась, хотя серые глаза мутанта ей сразу напомнили подругу, как и голос, в голову совершенно ничего больше не приходило, кроме Бекки, но чёрт побери, перед Эммой был будто совершенно другой человек. Подруга выглядела просто ужасно, всё прекрасно видела без очков, а её длинные каштановые волосы были сухими, ломкими, словно солома.

К горлу подступил ком, и Эддисон хотелось плакать. Левый глаз уже застеклился от слёз, а конечности на снегу продолжали дрожать не от страха, а от боли где-то там, возле сердца. Голубоглазая не могла себе представить ни прошлое, ни нынешнее, ни будущее, в её голове всё перемешалось в огромную кашу, которую никто не хотел расхлёбывать.