Безусловные рефлексы – это рефлексы, имеющиеся у нас с рождения.
Они есть, и никуда ты их не денешь. Бакуго на 99,9% уверен, что любить и ненавидеть Мидорию у него в подкорке мозга записано в папку "Не подлежит сомнению".
И ладно бы Бакуго просто это осозновал, иногда бесился, но удержать особо не пытался. Изуку всё знал, и никогда, никогда не упускал момент напомнить это. В своей излюбленный ласковой манере.
Легонько обнимая, глубоко вдыхая запах Катсуки и елейным голосом шепча на ухо:
– Я всё равно знаю что ты меня любишь.
И у Бакуго в этот момент всё вверх тормашками переворачивалось. Ему вроде злиться надо, а так хочется притянуть зеленоволосого поближе и поцеловать, прикусывая губу. Чтобы не зазнавался.
Мина часто оставляла в его комнате сопливые гейские романы, якобы намекая, что она все знает и понимает, и вообще Катсуки будет полезно почитать. Но буквально после первой главы, он все их взорвал. Потому что, во-первых, х*ли все ебуться в первую встречу, когда ещё толком не знакомы, а во-вторых, слишком смущает обилие романтики и ещё чего-то сопливого.
И Бакуго, честно, никогда потом ещё раз не читал оставленные книжки. Честно. Никогда.
А вот Мидория таким грезил. Даже как-то боязно становилось. И вроде бы его милые и добрые друзья, в число которых входил и раздражающий Двумордый, должны были говорить о милых вещах, но, когда Бакуго совершенно случайно подслушал их разговор, он лишь поставил пометку в голове. В тихом омуте черти любят мазохизм.
Друзья друзьями. Наедине Мидория был собой, ни тем весёлым мальчиком, но и не плаксой. Он просто был. Обнимал, разговаривал, любил, дарил тепло. И Бакуго старался делать то же самое, и даже старался не бить Деку, который из-за обилия нежности начинал хихикать над своим же, между прочим, парнем.
