Это был самый обычный осенний день. Опавшие листья, укрывающие землю. Багряные клены и золотые осины. Усталое солнце. Лужи, в которых больше грязи, чем воды. И музыка...
Музыка? Я вслушалась. Казалось, она лилась отовсюду: сверху, снизу, со всех сторон. Я осмотрелась, пытаясь найти ее источник, но мне это не удалось. Тогда я последовала за музыкой дальше в лес, и вскоре нашла то, что искала.
Это был рояль. Прекрасный белый рояль, стоявший прямо на опавшей листве на опушке в глубине леса. За роялем никого не было, но, несомненно, музыка шла оттуда.
Это было самое прекрасное, что я когда-либо слышала. Я музыкант с самого детства, и я слышала и играла множество разных сонат, сюит, прелюдий и ноктюрнов. Но эта музыка не была похожа ни на произведения Шуберта, которого я так любила, ни Моцарта, ни Баха, никого из композиторов. Это была музыка леса, идущая из самых его глубин, превращающаяся в звуки посредством белого рояля на осенней опушке.
По мере того, как я приближалась к роялю, музыка постепенно стихала. Когда я подошла к нему вплотную, в лесу воцарилась полная тишина.
Это было более, чем странно, но любопытство взяло верх. Я осторожно нажала клавишу, сделанную из слоновой кости, как мне показалось. Она легко поддалась и откликнулась чистейшим звуком.
Я никогда еще не слышала ничего подобного. Казалось, звук идет изнутри меня, проникает прямо в сознание, проходя через все тело, и выходит наружу, оставляя след в моем сердце.
Но я даже не успела подумать о необычайности происходящего, как лес откликнулся тихими переливами, превращающими одинокую ноту в приятную мелодию.
Я нажала соседнюю клавишу. И снова я услышала звук необычайной чистоты, и опять в прекрасной аранжировке. Моя нота обыгрывалась несколькими мелодиями, создавая цепочку аккордов, как нельзя лучше гармонирующих друг другу.
Это было просто поразительно. Старое пианино, стоявшее у меня в комнате, отзывалось глухими, увядшими звуками на мое нажатие, к тому же не всегда попадая в нужную ноту. Но этот рояль... Это было нечто невообразимое.
Я не смогла удержаться, чтобы не сыграть на волшебном рояле что-то более существенное. Я присела на краешек стула, и начала музицировать.
Сперва мои звуки были неловкими и неумелыми, пальцы плохо меня слушались. Но, как ни странно, музыка леса замечательно обыгрывала мою незатейливую мелодию, превращая ее в произведение искусства.
