Увидимся

5. Мой мальчик

- Ты еще кто?

- Сосед, - ответил Денис и нервно усмехнулся.

- И что ты, сосед, делаешь у меня дома в... - женщина ткнула в кнопку, освещая экран мобильного, хотя прямо напротив ее лица на стене коридора висели часы, - в полпервого ночи?

- Макс попросил посидеть с Савушкой. У него какой-то аврал на работе, - под жестким взглядом Денис терял последние остатки уверенности в себе.

Никакой вины за ним не было, но почему-то хотелось оправдываться. А за что, собственно? Это она – мать, сидеть с собственным ребенком – ее обязанность. Денис, можно сказать, ее выручил. Парень глубоко вдохнул и распрямил плечи. Она еще благодарна ему должна быть!

- А почему Макс мне не позвонил? – продолжала допрос женщина, недовольно скривив блестящие губы.

В ярком свете точечных ламп Денис вдруг отчетливо увидел искусственный румянец на ее скулах и крохотные черные крупинки осыпавшейся туши. Раньше парень никогда не стоял к ней так близко, а издалека она казалась нереальной, киношной красоткой, существом из другого, глянцевого мира. Вблизи она уже не выглядела персонажем светской хроники, и это придало Денису уверенности в себе.

- Макс звонил, - заявил он почти нагло. – Только вы трубку не брали.

Женщина задумчиво нахмурилась, потом кивнула:

- Да. Точно. У меня тогда была презентация. Мог бы и попозже перезвонить.

- Он спешил. – пожал плечами Диня. – Ну, раз вы уже вернулись домой, я пойду.

Он аккуратно обошел женщину, привычно повернул замок, нажал ручку и толкнул дверь. Спиной он чувствовал на себе ее взгляд.

- Спокойной ночи, - произнес он, не оборачиваясь.

*

Постоянно им напоминаешь, чтобы по десять раз проверяли друг за другом, а все без толку. «Калькулялятор»! Это было бы смешно, если бы не пришлось останавливать цех и изымать тираж. Две лишних буквы, а Макс убил на это целый вечер. Который он мог бы провести с куда большим удовольствием. В груди стало тесно, и пальцы закололо тонкими иголочками.

Себе самому Максим давно уже признался, насколько заводит его соседский мальчишка. Но реально отпустить себя, раскрыться, дать чувствам вырваться на волю пока не получалось. Он видел, что Динька ждет этого. Не подталкивает, не наседает, не лезет первым, просто ждет, когда Макс созреет. Может, лучше бы проявил инициативу. Если бы Денис его поцеловал, Макс бы не устоял, ответил. Но, кто бы знал, как тяжело решиться, когда ты воспитан с мыслью, что это гадко, что это грязно, что это унизительно. Умом Макс понимал – ну что может быть грязного в любви? Да, в этом он себе тоже уже признался. К тридцати годам худо-бедно умеешь отличить любовь от примитивного влечения истосковавшегося по сексу тела. Если бы Максу нужен был только секс, никаких проблем – внешностью бог не обидел, за словом в карман не лезет, обаяния хватает. Чтобы перепихнуться с Олькой-дизайнером, или Маринкой-бухгалтершей особых усилий и прилагать бы не пришлось. Но Максима не их знойные прелести заводят, а Динькины худые широкие плечи, и тазовые косточки, остро торчащие над поясом джинсов, и его крупные красивые ступни, и даже то, как он встряхивает головой, отбрасывая с глаз длинную челку.