Последний Бумажный Журавлик

1

Старый поезд, скрипя, скользил по рельсам. Пассажиры качались из стороны в сторону. Кто-то читал книгу, кто-то слушал музыку. Кому-то было десять лет, а кому-то далеко за восемьдесят. Совершенно незнакомые люди каждый день собирались в этом поезде. Всего на час их пути переплетались. Когда поезд неестественно покачивался, то у них одновременно замирало сердце, а потом они переглядывались между собой, нервно улыбаясь. Чонгук сидел в последнем вагоне на самом дальнем сидении. На нем был потертый свитер, со значком школы, широкие штаны и коричневые броги. Свои темные волосы он зачесал назад и сейчас выбившиеся пряди спадали на лоб.

Недалеко от него закричал ребенок. Он уронил соску на пол, и теперь женщина не могла его успокоить. Помимо них в купе также был пожилой мужчина, задумчиво склонившийся над кроссвордом и девушка, заснувшая с упаковкой пиццы в руках. Коробка медленно сползала с ее рук. Так же медленно, как слюна, стекающая по ее подбородку. Чонгук усмехнулся. Приподнявшись, он схватился за перила и подошел к девушке.

— Извините, — он потрепал ее по плечу. Девушка громко всхрапнула и, облизнув губы, сонно вытерла слюну.
— Что? — казалось, она не могла прийти в себя.
— У вас сейчас пицца на пол упадет, — Чонгук указал на коробку, которая свисла почти на половину.
— Ой, — девушка резко схватилась за нее, словно везла в ней свое приданное, — спасибо большое.

Чонгук улыбнулся и вернулся на свое место. Дорога предстояла не близкая. За окном стояла ранняя весна. Проезжая мимо деревенских улиц, можно было увидеть редкие, почти полностью растаявшие сугробы. Птиц, кружащих вокруг верхушек деревьев, и котов с взъерошенными хвостами. Улыбнувшись, Чонгук прислонился лбом к стеклу. Поезд продолжал размеренно качаться. Ребенок, наконец, перестал плакать и уснул. Парень достал из рюкзака тетрадь с конспектами и вырвал один из листов. В течении следующего получаса он складывал этот лист во все стороны, что бумага начала рваться.
— Что ты делаешь, сынок? — пожилой мужчина, давно наблюдавший за ним, убрал свой кроссворд.
— Хочу сделать журавлика, — Чонгук посмотрел на порванную бумагу, — в детстве получалось.
— Ох, журавлики, — на глазах дедушки навернулись слезы, — они объединили весь мир в общей печали. Чонгук тяжело выдохнул, а затем вырвал новый лист.
— Вы можете показать, как его сделать?
***
Поезд шатко скользил по рельсам. Тэхен каждый раз вздрагивал, когда колеса скрипели, а вагоны сильно шатались. Время близилось к позднему вечеру. В вагоне не было никого, кроме него. Него и журавлика, сделанного из клетчатой бумаги. Птица сидела на самом последнем сидении и неотрывно следила за ним. Его нарисованный черной ручкой глаз был большим и неровным. Одно из крыльев чуть наклонено в сторону. Возникало ощущение, что его сделал ребенок. Тэхен не хотел прикасаться к птице. Не то время сейчас, чтобы доверять незнакомым предметам. Даже из бумаги. Поезд резко пошатнулся, и оригами соскользнул на пол. Свет на секунду погас, а затем снова включился. Сердце парня застучало как бешеное. Схватившись за перила, он встал и, подойдя к журавлику, пнул его ногой, после чего перешел в другой вагон.
***
Чонгук переступил порог дома уже затемно. Деревянный паркет мгновенно заскрипел под его ногами. Из-за угла выбежала мышь и, оставив за собой помет, снова скрылась. Поджав губы, парень прошел в ванную и взял туалетный рулон, чтобы убрать оставленный мышью подарок.