Onsra

Встреча

Холодное брюхо бокала с аперолем ловило последние блики заходящего
летнего солнца
и подмигивало прохожим. Вечер выдался тёплым
— обеден -
ный зной покинул улицы маленького города близ Неаполя, оставляя после
себя волнующее предвкушение приближающейся
ночи. А ночи в Италии бы-
ли волшебными. Именно они, наполненные яркими огнями, терпкими арома -
тами парфюмов и молодого вина пленили Гарри.
Он сидел на летней террасе, вдыхая полной грудью пьянящий воздух авгус -
товского вечера, и строил планы на остаток отпуска. До его возвращения
на
Площадь Гриммо оставалось чуть меньше недели, и Гарри был намерен вос-
пользоваться этим временем по полной.
Небольшая ресторация, которую он облюбовал, имела несколько важных, по
мнению Гарри, преимуществ, которые выделяли ее среди других. Во-первых,
она располагалась в пешей доступности от его арендованной квартиры, что
было невероятно удобно. Во-вторых, ресторация имела неповторимый шарм и
уют: плетеные кресла мансарды, кружевные, ручной работы скатерти и фар -
форовые чашки, в которых подавали ароматный кофе. В-третьих, и, навер -
ное, это было самое главное достоинство этого заведения
— душистый, соч -
ный, поющий серенады лету капрезе с бокалом красного сухого вина из лич -
ных погребов Франчески
— старой хозяйки ресторации.
Гарри восхищала
не только красота Италии, но и местные люди, умеющие
жить отдельно от времени, вразрез с суетой и обыденностью. Он жадно нас -
лаждался каждым днем, просыпаясь с первыми лучами солнца, заливающими
его маленькую уютную комнату под самой крышей и провожая уходящий
день с бокалом игристого вина. Гарри не закрывал панорамные окна, позво-
ляя ночному ветру бродить по комнате и тревожить ситцевые шторы.
Он спускался к завтраку только к 10, когда Беатриче
— настойчивая хозяй -
ка дома
— срывала голос, зазывая постояльцев отзавтракать в ее компании.
Признаться, кофе она варила божественный. Для Гарри не было ничего луч -
ше, чем провести утро за чашкой ароматного, черного, как сама душа дьяво -
ла, кофе и в удовольствие выкурить одну-две сигареты.В городе было не так много развлечений для искушённого путешественника,
но более чем достаточно, для самого Гарри. Он полюбил местную старую
библиотеку на углу аллеи святого Паоло, и посещал
ее несколько раз в неде -
лю. Новый читатель радовал местного библиотекаря, мистера Доджа. Старик
уже порядком потерял веру в то, что в современном мире кто-то будет инте -
ресоваться печатной литературой, как порог библиотеки переступил Гарри.
Перекинувшись с мистером Доджем парой тройкой вежливых фраз, Гарри
отправлялся с выбранной книгой обратно на виллу, где в гамаке, в тени пер -
сиковых деревьев уходил в сладкую негу чтения. Иногда его настигал Мор -
фей, и Гарри дремал под шелест листьев и пение птиц. Иногда его мирное
чтение прерывала Беатриче, принося ему в запотевшем стакане свежевыжа -
тый апельсиновый или персиковый сок. И Гарри был ей благодарен настоль -
ко, что готов был целовать
ее старые жилистые руки, полные доброты и за-
боты. И целовал. В такие моменты, она смущалась, переходила на итальянс -
кий и заливалась легким румянцем.
Кроме того, Гарри открыл для себя прелести местных танцев, которые часто
устраивали на небольших Пьяццо. Кто-то приносил старый, 90-х годов маг -
нитофон, и десятки людей, молодых и мокрых танцевали под хиты минувшего
столетия. Первое время Гарри чувствовал смущение,
он казался себя неук -
люжим увальнем, переростком в начальной школе, когда за лето ты вытяги -
вался больше остальных, и становился грубым великаном в сравнении с од -
ноклассниками. Но потом, он понял для себя одну, но очень важную истину
— всем плевать. Ты можешь делать что хочешь, и как хочешь, ведь твоя
жизнь не интересна никому, кроме тебя. Чувствовать смущение перед людь -
ми, которых ты скорее всего больше никогда не увидишь
— верх глупости.
И Гарри танцевал, так, как подсказывало ему сердце. И ритм проходил
сквозь него, возрождая внутри свободу, лёгкость и жажду к жизни.
Отдельно стоит отметить море, к которому Гарри успел прикипеть душой.
Вилла Беатриче находилась недалеко от берега, и Гарри часто спускался ка -
менными узкими тропинками к глазурованной глади воды. Он мог часы нап-
ролет вглядываться в манящую глубину, вспоминая прошлое и рисуя насто-
ящее. И Гарри чувствовал, что море принимает его, признает и любит. И
это было чертовски взаимно.
Быть собой в Италии было просто
— она не требовала английской чопор -
ности, не гналась за образцовостью,
не заставляла тебя быть идеальным
гражданином. И Гарри влюбился в это чувство свободы и полноты жизни.
Стоит отметить, что он значительно изменился, с момента выпуска из Хог -
вартса. За эти три года, Гарри устроился аврором в Министерство Магии,
получил вредную привычку и статус "​​​​​отчаянный"​​​​​
— за то, что всегда летел
в гущу сражения, как бы опасно там ни было. Только наполняя вены адрена -
лином, он чувствовал себя живым.
Гарри сделал глубокую затяжку и стряхнул пепел. Сигаретный дым заполнил
его лёгкие и голову приятным туманом. Нет, сегодня он не хотел танцевать,
хотя девушка в ситцевом платье цвета
сочного апельсина продолжала настой-
чиво его приглашать. Гарри было знакомо ее лицо,
но не настолько, чтобы
он мог точно сказать откуда она, или какая у нее любимая книга. Наверное,
они виделись на танцах. Ничего примечательного, но любого другого она на -
верняка бы зацепила своей женственностью и огромными янтарными глазами.
Гарри это было не интересно. Он не гнался за отношениями; с его внеш-
ностью, харизмой и, безусловно, славой, он мог иметь любую или любого.
Но Гарри всегда обходился отношениями на одну ночь, не позволяя себе
прикипать к кому-то, не впуская никого слишком глубоко внутрь.
Вечерняя прохлада стала стелиться по узким извилистым улочкам, вымощен -
ным брусчаткой, разговоры стали громче, движения резче и весь город за-
полнило предвкушение надвигающейся
ночи. Затушив сигарету и сделав пос -
ледний глоток апероля, Гарри кинул беглый взгляд на наручные часы и нап -
равился вверх по улице. Сегодня Беатриче попросила присутствовать на
ужине
— приезжал новый гость. Прошлый постоялец, американец
по имени
Эндрю, был хорошим парнем, обучался в медицинском университете и на ка -
никулы приехал в Италию. Он пробыл тут всего неделю
— мало кто оста -
вался на более длительный срок. Постояльцы спешили охватить как можно
больше Италии, надолго не задерживаясь в провинциальном городе. Но для
Гарри это место стало идеальной обителью, и он провел у Беатриче весь ав-
густ, и, если бы мог, остался бы здесь навсегда.
Гарри пришел как раз вовремя
— Беатриче заканчивала выносить блюда.
Обеденный стол, располагающийся
в саду, в тени персиковых деревьев, по
привычке был накрыт на четверо персон
— двое постояльцев, хозяйка и са-
довник. Гарри нравилась традиция ужинать на улице, когда из всего освеще -
ния был только уличный светильник и пара мерцающих
на столе свечей. Ин-
тимность момента подчёркивали цикады, которые, ощущая наступление вече-
ра, начинали свой концерт.
В центре стола в запотевшем кувшине восседал свежевыжатый персиковый
сок.
Гарри наполнил им до краев свой стакан и вдохнул полной грудью запах ри -
зотто, с мелко нарубленными белыми грибами.
— Беатриче, Вы не перестаёте поражать своими кулинарными талантами,
—
Гарри обнял старую хозяйку, оставляя благодарный поцелуй
на ее седом вис -
ке.
— Льстец,
— с напускным осуждением ответила женщина,
и широко улыб -
нулась.
— Новый гость сейчас спустится
— он художник из Дании,
— за-
говорщицки понизив голос сказала она.
​​​​​ ​​​​​ ​​​​​ ​​​​​ ​​​​​ ​​​​​
— Отлично! Хорошо, что не музыкант
— иначе мы бы с Вами не знали
покоя,
— Гарри сделал большой глоток сока, удобнее устраиваясь в своем
кресле.
— А вот и он! Невилл, знакомься, это Ян Ларсен, наш новый постоялец
и
талантливый художник. Ян
— это Невилл Лонгботтом, историк из Вены.
Гарри поднял взгляд на вошедшего на террасу мужчину, и персиковый сок
пошёл ему носом, пачкая белую футболку и скатерть. Перед Гарри, в полном
изумлении стоял Северус Снейп.