Такая себе история | D&J

5 глава

Даня стоит, облокотившись на стол, задумчиво проводит пальцами по каждой пуговице своей черной рубашки, затем потирает запястья.

Тусклый свет от настольной лампы освещает лишь половину его лица, остальная половина спряталась в тени.

— Я сказала выйди. — четко говорю я, словно не пускала минуту назад никаких слез.

— Нет. — так же четко и уверенно отвечает Даня.

Его глаза переливаются в темноте, отблескивая то голубым, то серым цветом.

Его шея напряжена, что доказывает лишь наигранное спокойствие.

Меня раздражает его поведение, этот фальшивый пафос и успешные попытки запугать меня.

Меня раздражает его уверенность в том, что он делает все правильно. Потому что это далеко не так.

— Оставь меня.

— Это слишком просто, не находишь?

Я тяжело выдыхаю и складываю руки на груди.

Я вовсе не собираюсь проигрывать в этом споре. Если он думает, что я собираюсь подчиняться ему, то он ой как не прав.

— А ты не ищешь легких путей. — говорю я, попутно заправляя волосы за уши.

— Легкие пути еще никогда никому не помогали. — отвечает Даня, вновь садясь на краешек стола.

— Это не так. — возражаю я. — Порой нужно быть чуточку вежливее и добрее, чтобы добиться чего-либо.

Несколько секунд Даня вопросительно смотрит на меня, а затем начинается безудержно смеяться.

Черт, это так странно и непривычно, видеть его таким. Он так открыт, а этот смех такой… Настоящий?

Я опускаю руки, прикусываю край нижней губы, продолжаю внимательно наблюдать за юношей.

Даня запрокидывает голову назад, открывая свой кадык.

Грудь судорожно трясется от нескончаемого смеха.

Веки его закрыты, а улыбка помогает выступать симпатичным морщинкам у краешек его глаз.

Я готова поклясться, что этот смех мог разрешить любой спор или остановить войну.

На секунду мне показалось, что так оно и будет, хоть это и глупо. Меня бросало в жар. Я серьезно.

Словно внутри полыхал костер, распространяясь по всем частям тела.

Даня запускает руки в волосы, тем самым взъерошив их.

— Ты правда считаешь, что зло победит добро? В наше то время? — задает он вопрос, который ставит меня в тупик.

— Я верю в это.

Даня грациозно встает и стремительно направляется ко мне.

Он закрывает собой единственный источник света.

Я вижу лишь его голубые глаза в этой кромешной тьме. Он непозволительно близко.

Мое дыхание сбивается, а сердце так и норовит выскочить из грудной клетки.

Он был настолько близко, что мы дышали одним воздухом. Он смотрит на меня с высоты, в силу разницы наших ростов, его губы растянуты в непринужденной ухмылке.

Я делаю шаг назад, пытаясь хоть как-то ограничить свое пространство, но Даня повторяет за мной.

Несколько таких попыток не обвенчались успехом и вот мой затылок звонко повстречался со стеной.

Даня не торопится увеличить между нами расстояние, лишь продолжает притеснять меня к стенке, сдавливая мою ладонь.

Между нами были считанные миллиметры и на секунду мне показалось, что юноша хочет избавиться и от них.

Второй рукой он прикоснулся к моему локону, пропустив его меж пальцев. Мой пульс словно взорвался, ударив по венам.

Понимаю, что сейчас я маленькая мышка, а Даня — голодный кот.

— Ты веришь в ложь, Юля. В нашем мире слишком много зла. — Произносит Даня, его губы почти касаются моих. — Будь аккуратна.

Я чувствую, как его сильная хватка заметно ослабла, а затем и вовсе исчезла.

Даня разворачивается и уходит.

Просто уходит, закрывая за собой скрипящую дверь.

Запястье сразу же начало воспаляться от его сильный сжатий, но сейчас меня это не беспокоило.

Беспокоило лишь одно: Я не понимаю его. От чего он зависим? Кто он? Что он за человек? Кто он такой, Даня Милохин?