Точно такой же закат

×

За окном вечер.

Воробьи на ветках деревьев, что уже давным-давно ростут дрямо под окном, ещё с самого утра распевают песни. Солнце уже опускается, отчего небо преобретает причудливые розовые и оранжевые оттенки, и совсем скоро полностью скроется за жилыми домами. Где-то там, внизу, проходят мимо самые разные люди, горлопанящие какие-то песни или обсуждающие какие-то темы. Окно, возле которого стоит Антон, распахнуто настежь, но это не страшно: не январь же месяц всё-таки. 

За окном тёплый июньский вечер.

— Эй, Тох! - раздаётся вдруг громкий голос со стороны спины, сопровождающийся приближающимися шагами. - Ты чай будешь? Я тут откопал какой-то, попробовать захотелось.

На балкон, кажущийся совсем маленьким от валяющегося на нём хлама, но от этого не переставший быть менее комфортным, заходит Дима, с сосредоточеным выражением лица рассматривая упаковку от чая. Под его ногами слегка поскрипывает пол. 

— Какой-то «Куртис»... «Деликате манго»... - по слогам читает он название чая «Curtis: delicate mango» и пробегается глазами по составу. - Кароче, чёт с ананасом, искусственным ароматизатором со вкусом манго, лепестками роз и апельсина. 

Взгляд уходит куда-то в сторону, пока Дима обдумывает прочитанное.

— Ну и бред. Жуть какая-то, - выносит он вердикт и поднимает голову. - Так ты будешь?

Антон чувствует взгляд таких родных зелёных глаз на своём затылке, обладатель которых ждёт ответа. Подумать только, сколько же всего между ними успело прозоизойти за эти несколько лет, что теперь он может смело называть эти глаза родными и быть на сто процентов увенным, что и их хозяин точно так же думает о нём самом.

А ведь когда-то Дима терпеть его не мог, просто на дух не переносил. Антон даже помнит пару случаев, когда ему приходилось драться с Побратским: тот без причин распускал кулаки, а Антон быть боксёрской грушей не был настроен. Конечно, разговоры он предпочитает гораздо больше, чем мордобои, но чувство собственного достоинства у него всё-таки присутствует. Поэтому приходилось несколько раз бить по лицу.

Сейчас Антон вспоминает то время с улыбкой, а сердце окутывает приятное тепло. Дима всегда казался ему интересным, не таким, как остальные. Он всегда такой живой, ему было всё равно на институтские правила, на правила общаги, в которой он жил. Антон прекрасно помнит, как одно время весь универ болтал о том, как Дима, при запрете-то на подобного рода электронику, втихаря протащил в общежитие микроволновку, а потом спалил сам себя же, потому что та загорелась. Что за неосторожность.